Двойная западня

Теперь от нее требовалось только сидеть на месте кассира в качестве декорации и улыбаться. А в критической ситуации, которая возникнуть не должна, но исключать которую нельзя, девушка должна была залезть под стол и затаиться там, пока все не закончится. Только ей все равно было страшно. Привычка жить в постоянном страхе так закрепилась в ней, особенно за два последних года, когда ей сначала угрожал скотина-участковый, а потом его коллеги, родня и просто случайные люди, что сейчас Аня Пастух уже ничего не могла с собой поделать. Даже то, что рядом находился брат Олег, переодетый менеджером, и мужчина с большими руками, которого все называли Крамером, одетый охранником, ее не успокаивало.

Покрутившись в зале, брюнет подошел к окошку кассы и для порядка спросил, можно ли сегодня купить тысячу долларов. В это время рядом стоял, изображая клиента, Володя Воронов, и только его совсем близкое присутствие немножко уняло дрожь у нее в коленках. Аня даже ответила утвердительно на явно глупый и бесполезный вопрос, после чего брюнет, зачем-то подмигнув ей, сказал «спасибо», пообещал зайти минут через тридцать, еще раз окинул внимательным взглядом зал и вышел. Только за ним закрылась дверь, Воронов коротко бросил Крамеру: «Началось! Клюнули!» — и тоже вышел, оставив их втроем. Аня хотела что-то сказать, но поняла: ни Олег, ни Крамер сейчас не настроены ее слушать. Пастух провел рукой по правому карману, где ждал своего выхода пистолет, а Крамаренко расстегнул кобуру.

Правда, ничего серьезного здесь, в банке, по плану Виктора не ожидалось. Охранник бросает оружие, менеджер соглашается на все условия и приказывает кассиру вынести заранее приготовленные мешки с деньгами. Немного, но сколько есть, объяснит менеджер, инкассация, мол, недавно была. Они втроем должны выполнить свою задачу — испугаться грабителей и, трясясь за свою жизнь, дать бандитам то, за чем те пришли. Налетчики спокойно, не встретив сопротивления, возьмут деньги и выйдут. Это — главное, постоянно говорил Хижняк, это окончательно усыпит их бдительность. Получая в руки мешки с деньгами и не встречая при этом сопротивления, люди в большинстве своем забывают об осторожности окончательно. На это и делался расчет: на улице им уже готовили встречу, и Крамер с Пастухом теперь могли подключаться, заходя с тыла.

Чего ни в коем случае нельзя допустить, так это стрельбы в помещении. Кассовый зал не очень просторный, любой огневой контакт опасен для всех его участников. Но если грабители об этом не думают, предполагая, что засада их ждет на другом конце города, то те, кто на них охотится, обязаны это учесть. Аня слышала: Виктор отбросил мысль о том, что Кондрат захочет оставить здесь после себя кровавый след. Когда Лещ, тот самый уголовник с крысиной рожей, который все эти дни пялился на нее и даже как-то раз пытался подкатиться, за что чуть не получил от симпатичного русского Володи Воронова, спросил, почему командир так уверен, ответ был прост: все это время люди Кондрата сеяли только панику и разрушения. Оружие против людей они применяли лишь в случаях, когда это предполагал план операции. Например, в Мариуполе, нападая на инкассаторов. Или «У Шульца», когда перестрелку с ними без особого успеха затеяли вооруженные «сарматы». Короче, подытожил Виктор, мирное население в своей объявленной войне против старых друзей Саня Кондрат не трогает.

А работники банка в случае, если они не сопротивляются, как раз и есть то самое мирное население.

И все-таки Аня Пастух натурально, не наигранно испугалась, когда ровно в полдень, как показали стрелки на круглых часах, двери банка распахнулись и в зал стремительно вошли двое — худощавый мужчина со злыми глазами, вооруженный пистолетом, и молодой, до смешного конопатый парень с сумкой в руке. Последний совершенно не выглядел смешным, когда, поставив сумку на пол, сунул в нее руку и выдернул наружу автомат.

— Ограбление! — рявкнул мужчина со злыми глазами, нацелив дуло на Крамера. — Руки вгору!

— Тихо все, стрелять буду! — крикнул конопатый, нацелив автомат на Пастуха и ногой пнув к нему сумку. — Кто еще тут есть?

— Никого, нас только трое, не стреляйте, не убивайте! — зачастил Олег, пятясь назад и стараясь передвинуться так, чтобы незаметно для бандита выйти из сектора обстрела.

— Смотри! Я не промахнусь! Бабки в сумку! Грузите! Шустро, суки!

Его вытянутая рука, державшая автомат, не тряслась, палец мягко гладил спусковой крючок.

— Ствол бросай! Мордой — вниз! — приказал мужчина «охраннику».

Дверь снова открылась, и вошел уже знакомый Ане брюнет с татуировкой на руке — теперь его пальцы крепко сжимали рукоятку пистолета.

Крамаренко покорно вытащил пистолет из кобуры двумя пальцами, при этом послушно, хотя и медленнее, чем хотелось грабителям, сгибал ноги в коленях.

Олег продолжал пятиться.