Двойная жизнь

Внезапно Ивонн заплакала от страха. Никогда еще в жизни она не испытывала ничего подобного. Прежде она плакала и от горя, и от радости, от негодования и усталости. Но никогда от страха. Это был сдержанный, с дрожью в голосе плач загнанного зверя, забившегося глубоко в нору; и, едва раскрывая рот, она, то и дело запинаясь, сумела только пробормотать:

– Разве ты не понимаешь… что я боюсь тебя… когда ты… так себя ведешь?

– Боишься? Но почему ты боишься? – Бернхард посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. – У тебя нет причин для страха.

И Ивонн неожиданно для себя поняла то, что он имел в виду: ее страх не шел ни в какое сравнение с его собственным страхом.

Заставив себя успокоиться, она произнесла уже другим тоном:

– Отойди.

У нее был все такой же категоричный, но при этом очень четкий и ободряющий голос, как и прежде, когда она отвозила Бернхарда в больницу во время его приступа страха. Ивонн догадалась, что Хелена разговаривала с ним точно так же.

– Бернхард, сейчас же отойди от двери.

Он посторонился. Его рот открывался и закрывался, как у рыбы.

– Но, Нора…

Ивонн нажала на дверную ручку вниз и вышла. Спустившись по лестнице, она выбежала на улицу. Сильный дождь ударил ей в лицо.

– Нора, подожди! – послышался голос Бернхарда.

Она бросила украдкой взгляд через плечо: стоявший на ступеньках мужчина отнюдь не кинулся вслед за ней.

Мокрая от дождя Ивонн, дрожа от холода в блузке с коротким рукавом, побежала по улице Флоксов. Ее пальто осталось у Бернхарда, и это был хороший знак: это было пальто Норы Брик, и, следовательно, она никогда уже не наденет его, поскольку Норы Брик больше не существует.

Ивонн завела двигатель машины и выехала из предместья. На этот раз она покончила с ним окончательно.

Однако ей предстояло уладить еще одно дело, только не здесь, а в совершенно ином месте.

Глава 26

Ивонн попыталась нарисовать в своем воображении картину помещения, в котором должна была состояться эта встреча: голые стены, люминесцентные лампы на потолке, мебель вся в пятнах и местами прожженная сигаретами, решетки на окнах. Именно так она рисовала в воображении тюремную комнату для свиданий.

Однако сопровождавшая ее сотрудница открыла перед ней дверь в некое подобие конференц-зала: помещение было светлым и чистым, с большим столом, сделанным из массива березы, и мягкими стульями, а также очень милым сиреневым ковром на полу.

– Комнаты для свиданий выглядят так уныло. А здесь будет намного приятнее. Присаживайтесь, Хелена придет с минуты на минуту.

Ивонн, усевшись за большой стол лицом к двери, стала ждать.

Еще бы чуть-чуть – и ее бы сюда не пустили. После того как она позвонила и попросила о свидании, представившись Норой Брик, она должна была обязательно показать на входе свое удостоверение личности. Спокойно и уверенно Ивонн вынула из своего бумажника все его содержимое и с нарастающей нервозностью принялась просматривать все отделения. В конце концов она воскликнула, что, должно быть, оставила свое удостоверение в магазине, когда расплачивалась там пластиковой картой VISA. Со слезами разочарования на глазах она стала рассказывать о том, что ради этого свидания проделала долгий путь из Гетеборга, и вот теперь ей придется ни с чем возвращаться назад.

Охранник внимательно посмотрел на несчастное лицо Ивонн, ее песочного цвета деловой костюм и ослепительно-белый, слегка приподнятый воротник блузки. Он сдержанно кивнул в сторону закрытой двери, словно это отступление от правил было их общим секретом, затем раздался щелчок, и она смогла войти внутрь. Ей пришлось сдать свою сумку при входе, и в душе она очень надеялась, что никто не станет ее досматривать и не отыщет там ее водительские права.

Дверь в конференц-зал была открытой, и Хелена вошла туда в сопровождении одной из охранниц. На ней был спортивный костюм и кроссовки. Ее короткая спортивная стрижка и ритмичная походка создавали впечатление, будто она только что пробежалась трусцой по лесу, а не вышла из тюремной камеры.

– Я оставлю вас здесь одних. Там в термосе есть кофе, а рядом в коробке должны быть еще и кексы.

Женщина-охранник вышла и закрыла за собой дверь.

– Кофе не желаете? – спросила Хелена.

– Да, с удовольствием.

Хелена налила кофе себе и гостье – от кексов они обе отказались – и села к торцу стола. «На место председателя собрания», – подумала про себя Ивонн.

– Неплохой конференц-зал, – сказала она и огляделась вокруг. – Полагаю, что далеко не у всех заключенных проходят здесь свидания. Должно быть, у вас образцовое поведение, раз вы пользуетесь такими привилегиями.

Хелена ничего не ответила.

– Вы, безусловно, ведете себя превосходно. И вероятно, даже гладите рубашки самому начальнику тюрьмы.

– У вас ко мне какое-то дело? – спросила Хелена с некоторым безразличием в голосе.

– Да, но для начала мне хотелось бы принести вам свои извинения за случившееся во время нашей предыдущей встречи. То, что вы увидели в вашей спальне, больше не повторится.

Голубые глаза ее собеседницы озадаченно посмотрели на нее, а затем Хелена рассмеялась: