Двойная жизнь

- Утром решил позавтракать не как всегда, - продолжает он рассказывать (умалчивая, что завтрак «как всегда» состоит из первой сигареты, выкуренной натощак до чашки чая, второй сигареты после неё и третьей по дороге на работу), - а по европейскому образцу, но положил на хлеб всё сразу - и масло, и колбасу, и сыр. Таймер на микроволновке поставил на три минуты, чтобы погорячее получилось.

Женщины впиваются в него круглыми глазами. Довольный произведённым эффектом, он продолжает импровизировать:

- Пошёл бриться. И только, представьте себе, щёки пеной обляпал, как слышу – запах по квартире пополз… Я – к микроволновке!.. А там - ужас! (Он затаивает дыхание.) Бутерброд – всмятку… (Он зажмуривается, прижимает к вискам кулаки, говорит голосом глухим, прерывистым.) Масло растаяло, через хлеб просочилось, по поддону разлилось, сыр расплавился, - кажется, даже кипел, - колбаса изжарилась до углей… Чад невыносимый! Глаза защипало, потом зажгло, - слёзы так и полились… Как теперь из печки этот бутерброд выскабливать, не соображу… Короче говоря, утро было весёлое: мало того, что завтрак сгорел, так ещё и побрился второпях… - Видя, как на лицах коллег намечаются знакомые надменные гримасы, – мол, мужики, это дубьё стоеросовое, в домашнем хозяйстве ровно ничего не смыслят, вот и этот не лучше других: не додумался бутерброд на блюдечко положить, а блюдечко на поддон поставить; впрочем, ничего другого они от него и не ждали, – стискивает вздрагивающие сдержанным смехом губы, как можно горестнее вздыхает.

Нелли Германовна, вроде бы не слушавшая его рассказ, выговаривает негромко, как бы между прочим:

- Да, вот оно как, одному-то жить… и бутерброд-то приготовить некому…

И снова зарывается в папки с документами.

- Как вы правильно сказали – «некому»! - подхватывает её мысль Юлия Петровна. – Недаром говорится: красна изба углами, а хозяйка – пирогами, хозяйка в дому – что оладьи в меду! Вам, Михаил Евгеньевич, нужно жену в дом привести, вот что, а вы вместо неё микроволновку – железяку какую-то - на кухню приволокли!

Он улыбается беззаботно, отвечает:

- Женюсь, как только соседка пятиклассница подрастёт.

Не слушая разом взметнувшиеся игривые шутки, снова уходит в себя.

…И вымысел потому, что я не знаю, кто же я такой… Да, именно так: фамилии не знаю, имени и отчества – тоже. Онуфрий Пафнутьевич разговаривал со мною так изворотливо, что умудрился, каналья, обращаться ко мне сугубо индифферентно, то бишь, на «вы», но это ничего не означает, ведь и я тоже без его имени-отчества обошёлся, и, надо сказать, преловко. Получается – побеседовали два имярека…

…Видел в зале картины: несколько наивных пасторальных пейзажей, отдельной группой развешаны портреты - писанные маслом лоснящиеся персоны в лентах и кружевах, втиснутые в тяжёлые резные рамы, потемневшие и будто занавешенные паутинами кракелюр²⁶, и аскетические небесноокие лики, выведенные на досках, по левкасу²⁷, поэтому на изображениях нет трещин, - но вот кто именно изображён, не ведаю. То есть там, во сне, мне, конечно же, ведомо, предки мои на портретах представлены или же известные в своё время «исторические личности», вроде аглицких лордов, французских баронов или фряжских богомазов, а вот в этой реальности – нет.

В третьей серии сна надо узнать, кто это на портретах намалёван. Но у кого спрашивать, ежели во сне с одним лишь исправником встречался? Разве у него самого поинтересоваться: ответствуй, господин исправник - кто я такой? а вот на этих портретах, написанных безвестными предтечами сюрреализма – кто такие? Так, что ли? Ха-ха!..

…Странно, почему во сне дом пустой. Весь его прошёл, но ни одной живой души так и не встретил. Где кошка Муська и прочие, кто должен быть в доме?..

…В кабинете - письменный стол, бумага, перо. Чем я занимаюсь? Журналист? Пописываю в уездную газету, какую-нибудь «Орало землероба», статейки по аграрному вопросу, что-нибудь вроде «О несомненной пользе навоза для наших суглинистых почв»? Сомнительно… Писатель? Ну, это едва ли: в уездах в основном графоманская публика процветает: мрачная деревенская скука подобному «творчеству» немало способствует. Значит, я графоман… Не хотелось бы!

Ага, о бумагах очень даже кстати вспомнилось: надо будет в них заглянуть, – так, из праздного любопытства: что же я такое пописываю?

А ещё я не знаю, как называется уезд, знаю лишь, что находится он где-то в вятской глуши. Впрочем, мне это всё равно; а если употреблять новорусские фразеологизмы, обеднённые идиоматическими и всякими другими возможными значениями, то можно сказать, например, так: да мне всё - по барабану…

…Что-то ещё не даёт покоя: так и ворочается, так и гвоздит в голове, словно кто-то тонкими ледяными пальцами на полушария надавливает, – вот на левое надавил, вот и на правое (отчего немедля нарастает разноголосица в мыслях), а вот и на оба сразу, отчего крохотное солнце разума, дремлющее в самой середине мозгового вещества, озлившись, начинает выплёвывать длинные раскалённые протуберанцы.

Лицо!! Я не видел своего лица!!!