Двойная жизнь Розмари

— Это заклинание создает плоский щит. Слабый, конечно, но именно его структура лежит в основе более сложных. К тому же, в отличие от других типов заклинаний защитные этой группы хороши тем, что вливание дополнительной энергии их не расконтуривает, а усиливает. То есть если использовать родовую силу, ты можешь вполне надежно оградить себя от опасности. Минус в том, что сразу влить в одно из них много силы не выйдет, надо накачивать постепенно. И наоборот: чтобы снять их, когда они переполнены силой, нужно постепенно её выкачивать. Ну, или ждать, пока они ослабнут сами. Конкретно этот вариант самый простой, потому что полностью плоский и соответственно защищает только с одной стороны.

Юная глава клана внимательно слушала, а потом внимательно смотрела. Повторить у неё вышло не сразу, но это как раз было нормально, щиты многим давались с трудом. Чтобы как-то её подбодрить, Мари рассказала историю своего их освоения и то, как Леонард с Гвендолин выковыривали её из-под купола.

— Ты поэтому показала мне плоский щит? — выводы делать Мила умела.

— Поэтому, конечно. Оказаться запертой под собственным щитом — та ещё неприятность. Лео потом долго жалел, что первым показал мне именно его. И это ещё нас взрослые не поймали, а то бы ещё и наказали.

— Почему?

— Потому что нет ничего опаснее, чем учащие друг друга магии дети. Это ладно ещё щиты, а если более опасные заклятья? Та же согревайка?

— Можно устроить пожар?

— Легче лёгкого, — подтвердила Мари. — Отдохнула? Пробуем ещё раз или потом?

— Пробуем, — упрямо заявила девочка и вскинула руки.

За освоением щитов и нашёл их Герберт. Слабенькая пленка Миле уже удавалась, но со стабильностью всё ещё были проблемы.

— Леди Розмари, леди Семила, — следователь поклонился придворным поклоном.

— Лорд Киристе. Вы, полагаю, закончили?

— Почти. Мне ещё нужно поговорить с юной леди, — он кивнул Миле.

— Не думаю, что это хорошая идея, — Мари едва сдержалась, чтобы не закрыть девочку собой.

— Мари? — растерянно наклонила голову та.

Пространственница не ответила. Голубые глаза с встретились с карими. Фиолетовые искры начали разгораться, и Герберт вскинул руки ладонями к себе:

— Я не хочу ничего дурного. Только поговорить. Это действительно необходимо.

— Подождёт, — магиня явно едва сдерживалась, чтобы не взметнуть щит. Родовая магия требовала защищать маленькую главу клана.

— К сожалению, нет.

— Лорд…

— Леди? — он шагнул к ней, не угрожая, но намекая на необходимость уступить. И тут же едва не влетел носом в возникший между ними щит.

— Не смейте так разговаривать с Мари! — карие глаза с золотыми искрами смотрели с угрозой. Золотых прядей в волосах тоже стало больше.

Зло, сверкнув на него голубыми глазами с яркими и огромными, на полрадужки, искрами, Розмари сделала шаг назад и прижала к себе девочку:

— Все хорошо, Мила. Все хорошо.

Под её взглядом Герберт попятился.

— Он тебе угрожал! — возмутилась юная глава клана.

— Нет, — заверила её пространственница. — Просто пытался надавить авторитетом.

— Я и говорю, угрожал.

— Даже не думал! — следователь снова вскинул руки ладонями к себе. — Я просто очень хочу с вами поговорить, а мне не дают.

— И правильно делают, — вскинулась Мари. Она сама себе удивлялась — ведь согласна была на это, когда его сюда провела — но сейчас одна мысль, что он неосторожным словом может навредить девочке, приводила её в бешенство.

— Почему? — задала очень правильный и одновременно очень сложный вопрос Мила.

Взрослые переглянулись. И не сразу нашлись с ответом.

— То, что лорд Киристе хочет узнать, может тебя расстроить, — наконец сформулировала Розмари.

— Но ему все равно нужно будет это узнать?

— К сожалению.

— Тогда какой смысл тянуть? — риторически поинтересовалась девочка. И по-взрослому серьёзно предложила: — Спрашивайте, лорд.

Герберт посмотрел на Мари и та нехотя кивнула. Если уж Мила согласна, откладывать разговор нет смысла.

Беседа не заняла много времени. И если поначалу Герберт ещё осторожничал, то потом, убедившись, что юная глава отлично держит себя в руках, перестал. К сожалению, многого она просто не помнила или и вовсе не знала. Часть из-за того, что в кафе большую часть времени провела в игровой, часть из-за того, что, сев в машину, почти сразу задремала. Правда, и время, когда она бодрствовала, девочка помнила урывками и на некоторые вопросы ответить просто не могла. И вот это уже было странно. Причем понимала это и сама Мила.

— Такое бывает при сильном потрясении, — постаралась успокоить её постдипломница.

— Или стороннем воздействии на память, — счёл нужным заметить Герберт. За что вновь удостоился недовольного взгляда голубых глаз поверх темноволосой с золотыми прядями головки. — Это я так, к слову. Было в моей практике несколько таких случаев.

Скептический взгляд был ему ответом. Следователь и сам понимал шаткость такого объяснения, но что ещё он мог сказать?