Двойная жизнь Розмари

— Понимаю, — медленно кивнул следователь. Возможно, действительно понимал, но тренированным разумом, а не сердцем. Ничего подобного в его жизни, к счастью, не было. Чтобы как-то скрыть фальшь, поинтересовался: — Вы никогда не хотели найти отца? Тогда, например.

Розмари посмотрела на него скептически и заметила:

— Мне было пять.

— Ну, хорошо, а потом?

— А зачем? У меня были родные, которым я действительно нужна.

— Вы на него обижаетесь.

— Наверное. Сложно сказать. — Ответа на этот вопрос Мари и сама не знала. С одной стороны, у отца были причины её не признавать. С другой, было до сих пор по-детски обидно оттого, что эти причины оказались значимее её. Но обсуждать это с Киристе она была не намерена: — Как продвигаются ваши исследования записей? Или что вы там сейчас смотрите?

Герберт вздохнул. Единственным, что он мог сказать про камеры, было непечатными ругательствами: уже после того, как они отсмотрели больше суток, выяснилось, что записи это не той даты, которая была им нужна и которая вроде как пропечаталась на самой записи, а совсем другого вечера. Причём выяснилось это только благодаря внимательности Дэма и погоде.

Мини-расследование причин привело к тому, что теперь кое-кому в местной администрации и полиции грозили проблемы: запись нужные камеры банально не вели, но после запроса департамента это попытались скрыть. Тиберий рвал, метал и писал докладные, а следователям оставалось только просматривать видео с более удалённых от места нападения и оттого куда менее перспективных камер. Ну и продолжить трясти аналитиков, чтобы поспешили с поисками по базе на совпадение фотороботов с другими делами. Вот только у тех, как обычно был завал и очередь из тех, кому «срочно-срочно».

Настаивать на ответе всё понявшая по мрачному виду собеседника Мари не стала. Захочет — расскажет, а если результатов пока нет, то от того, что она будет надоедать, они и не появятся.

Ночевать Герберт снова остался у неё. Так было безопаснее. Да и домой они добрались, когда было уже слишком поздно, чтобы выставлять его… Как ни странно первоначальное недовольство соседством с Киристе, как и раздражение из-за стоящих не на своих местах вещей, улеглись, и совместное проживание вошло в некое удобное обоим русло. Появилась очередность в том, кто когда заказывает еду (в случае огневика) и готовит (в случае пространственницы), когда платит за продукты и какие вообще продукты берёт. Разбалованный столичной жизнью следователь привычно уже ворчал на то, что здесь совсем другие производители и марки и вообще выбор продуктов существенно меньше. Мари на это только привычно уже фыркала. Ещё в первый раз в ответ на его ворчание она посоветовала пожить в каком-нибудь из клановых поместий с полгодика, чтобы оценить наличие возможности выбирать продукты и блюда самому, а не довольствоваться перенесенным пространственниками клана.

— Я не знаю, как у вас в резиденции, а у нас в поместье мама сама выдавала кухарке список блюд на неделю, — возразил тогда следователь.

— У нас этим занимается старая леди. Но вы думаете, она советуется с кем-то? Даже с Лео? Ну, кроме сына, когда он в резиденции? — тут Мари не сдержала вздоха. Советоваться, разумеется, леди Марисса ни с кем нужным не считала, так что когда на неё в очередной раз находило диетическое безумие, как прозвал его Леонард, страдали все: и старшие маги, и наследник, и прочие обитатели поместья. — А продукты старшая кухарка заказывает, исходя из этого меню. И покупает и собирает их в столичном особняке местная старшая кухарка на свой вкус и взгляд. Заказать что-то сверх или перенестись в столицу или любой из ближайших городов и сходить там в магазин ты, конечно, будучи совершеннолетним и полностью обученным магом, можешь, но…

— Ключевые тут, полагаю, «совершеннолетний» и «полностью обученный»?

— Они самые. Пока ты не соответствуешь одному из критериев, сперва ты должен как минимум получить разрешение у наставника, а скорее всего и взять с собой кого-то из боевых магов. Разумеется, если ты вообще сможешь обосновать необходимость переноса и своего похода в магазин. Из-за «детских капризов» никто тебя никуда не отпустит. Ни одного, ни с охраной.

— Какое счастье, что я рос в столичном доме и мог, хоть и с оговорками, перемещаться по городу куда и как захочу.

— Могу только позавидовать, — отозвалась на это Мари.

Она как раз росла в поместье и если куда и выбиралась, то либо вместе с Леонардом и его охраной, либо с наставником. Потому, когда после совершеннолетия перебралась в человеческий город, сперва не могла поверить в свободу передвижений и выбора, и выходила из дома только по делу, а потом, наконец, почувствовав её, едва не пустилась во все тяжкие.