Двойная звезда

— Слушать всем, — перед обчищенным до нитки замком Саг, стояли пленные дружинники, жители местной деревеньки и самого замка. — Я герцог Поду, Корт Поду. Барон Саг напал на мои земли и был убит в честном бою. Я не претендую на земли герцога Ларода, поэтому мне не нужен этот замок. Кто будет здесь хозяином не мое дело, ну, пока он не совершит ошибку, как его предшественник, и не посягнет на мою землю. Может вам повезет с новым хозяином, а может и нет. Кто хочет, может переселиться ко мне, или к барону Угу, или прямо ко мне в Поду. Жилье дадим, работы много, с голода не мрем. Поможем, чем сможем. Решайте сами. Поехали, парни, в гостях хорошо, а дома лучше. Запевай!

— Зелёною весной
Под старою сосной
С любимою Корт наш
Прощается.
Кольчугою звенит
И нежно говорит:
«Не плачь, не плачь,
Орха, ты- красавица!»

Подруга

Молчит и слёзы льёт,
От грусти
Болит душа её.
Кап-кап-кап,
Из ясных глаз красавицы
Капают слёзы на копьё.

Кап-кап-кап,

Из ясных глаз красавицы
Капают горькие,
капают, кап-кап,
Капают слёзы на копьё.

Студёною зимой,

Опять же под сосной
С любимою Корт наш
Встречается.
Кольчугой вновь звенит
И нежно говорит:
«Вернулся я к тебе,
Раскрасавица!»

Орха от счастья слёзы льёт,

Как птицы душа её поёт.
Кап-кап-кап, из ясных глаз девичьих
Капают слёзы на копье.
Кап-кап-кап, из ясных глаз девичьих
Капают сладкие, капают, кап-кап,
Капают прямо на копьё.

Умеют же, когда захотят, научил их, пока ехали сюда. Местные стояли с открытыми ртами, а обоз «честно» награбленного потянулся из опустошенного замка.

Глава 33 Непорядки в голове

«Доктор Хайд, во мне уживаются два человека, это плохо?

— Плохо, когда они не уживаются, мистер Джекил».

Автор книжки про пиратов.

Вечером, после прибытия в замок, меня «накрыло». Я смотрел на свои руки и мне казалось, что они по-прежнему в крови. Меня трясло, хотя я уже забрался под одеяло. Вопли убиваемых и лязг железа стоял в ушах. Как? Как я мог вот так спокойно распластать живого человека мечом на куски? А судороги повешенного? Стоили ли деньги вот такой страшной смерти? Если моя память, вернее две мои памяти, как-то смогли ужиться между собой, со скрипом и некоторыми ограничениями, то моя совесть или что-то там у нас еще есть не могла справиться с происходящим. Тот прежний я, старый и опытный, жил в мире, в котором насилие и убийство считалось недопустимым… нет, не так… он принадлежал к тем людям, которые страстно хотели, чтобы насилие и убийство были недопустимы. Жизнь человека возносилась как непреложная ценность, другой не будет, и, хотя люди несовершенны и многие за свои дикие поступки должны были отвечать, но общий посыл был понятен…

Я понял, что не могу вспомнить то, что невозможно описать существующими в этом мире словами, с этим ясно, и ясно, как с этим бороться, учиться, расширять мировоззрение молодого герцога, делать картину мира более сложной… но вот что делать с совестью…

Первые дни и месяцы я находился в шоке, в «культурном» шоке и в шоке от самого понимания объединения двух сущностей, теперь наступил откат. Все принятые решения казались дикими, все поступки нелепыми и безобразными, слова надуманными и служащими только оправданием безобразных деяний. Кровь, мертвецы, страдания, грязь, ругань… что во всем этом…хорошего? Правильного? Ничего… а как?

Был, конечно, старый и проверенный способ от всего этого… как говорил кто-то из героев: «На меня тоже бывает такое накатит…тогда бабы или водка… а лучше вместе… и много». Совет неплохой, в общем… а потом? Продолжать до бесконечности?

Вылез из кровати, накинул куртку, вышел в коридор, махнув по дороге выглянувшему из-за угла гвардейцу, и по лестнице выбрался на площадку башни. С недалекого моря дул теплый и влажный воздух, весна не за горами. Осмотрелся. В замке было темно и тихо, горел только огонь в воротной башне и звякала сбруей нерасседланная караульная лошадь, привязанная там же у ворот. В городе же кое-где горели огоньки, и по стене, и в ремесленной стороне, и в центре города. Вдалеке тоже был виден свет костров, и на той стороне реки, и на нашей где-то вдалеке.