Двойная звезда

– Настолько, насколько вообще можно быть уверенным в том, чего никогда не видел своими глазами! – огрызнулся разумник, снова уткнулся в платок и через мгновение спохватился. – Простите, коллега… полной уверенности, разумеется, нет. Но многое указывает именно на это. Восьмиконечная звезда вызова, для начала. И сегодня восьмой день зимы. Вам напомнить, чье это священное число? Кроме того, я ведь не ошибаюсь, юношу уложили на землю те, кто его нашел? Полагаю, сначала тело висело вон на тех… кольях?

Разумник кивнул на острые железные прутья оградки, тоже окровавленные, и Грегор молча, но яростно выругал себя за невнимательность. По сторонам нужно было смотреть, по сторонам!

– И характер раны, – заключил Роверстан. – Тело взрезано от горла до паха, сердце отсутствует. Печень и прочие органы, однако, на месте, насколько я мог… судить. А вырезанное сердце – ярчайший атрибут культа Баргота… прошу прощения, коллеги, я вынужден… отойти…

«Сразу видно, Белый, – с вялым злорадством подумал Грегор, провожая взглядом разумника, отошедшего в сторону с непристойной поспешностью. – На войну бы тебя…»

Мысль промелькнула – и сгинула. Потешаться над коллегой, пусть и другой гильдии, не слишком достойно. Тем более сейчас, когда и другим магистрам, кажется, нехорошо.

– Жертвоприношение Барготу… – недоверчиво пробормотал мэтр Денвер, тоже проводив Роверстана брезгливо-недоуменным взглядом. Тяжело вздохнул и покачал головой. – О служителях Баргота не слышали уже… сколько, лет сто? Откуда бы им взяться… Впрочем, кто бы это ни сделал, мы его отыщем. Грегор, мальчик мой, не согласитесь ли вы расспросить юношу? Возможно, он видел лица… хм… жрецов? Или, по крайней мере, сможет объяснить, что он делал на кладбище? Я бы и сам попробовал, но раз у нас теперь есть вы, окажите любезность.

«А сам я, конечно, в жизни не догадался бы! – подумал Грегор с досадой. – Интересно, старик и в самом деле считает, что без его ценнейших указаний никто не знает, что ему делать? Или это у него профессиональное? Когда столько лет имеешь дело с адептами, среди которых большинство – редкие тупицы…»

Он жестом попросил магистров отойти подальше, встал у нижнего луча звезды и задумчиво посмотрел на мальчишку.

«Будем надеяться, что-то он все-таки запомнил. Еще лучше – если кого-то узнал, кого-то, кто заманил его на это проклятое кладбище. Впрочем, на это надежды почти нет…

В любом случае сейчас мы все выясним. Ну что же, приди на мой зов, как там тебя…»

Мысль обдала холодом: имя мальчишки вылетело из памяти. Напрочь. Как, впрочем, и имя второго простолюдина – их всего-то было двое на его курсе. Грегор лихорадочно попытался вспомнить: неаккуратно стриженные ржаво-рыжеватые волосы, мятая мантия, незапоминающееся лицо, какая-то угодливая, вечно виноватая улыбка, сразу выдающая простую кровь… Проклятье! Извольте видеть – мэтр-командор Дорвенанта забыл имя собственного ученика только потому, что тот не благородного происхождения! А ведь там, на границе, он помнил – до сих пор помнит – каждого армейского мага в лицо и по имени, и не все, вовсе не все они были дворянами…

«Болван, – яростно подумал Грегор. – Барготов надменный ублюдок! Вот так узнаешь себе цену, и цена эта – ломаный медяк! Спросить у кого-то – сгорю от стыда… И все-таки, как же тебя зовут, мальчик?»

– Кирк, – негромко вздохнул за спиной Роверстан. – Кирк Донелли. Хороший парнишка, старательный…

Кровь бросилась в лицо. Трижды проклятие и позор тебе, мэтр-командор Бастельеро! Какой-то разумник…

Усилием воли усмирив накативший гнев на самого себя, Грегор прикрыл глаза.

«Приди на мой зов, Кирк Донелли».

Призыв пропал втуне. Растворился в вязкой промозглой тишине. Ни эха, ни следа, и вложенная сила ушла в никуда, будто кладбище поглотило ее, всосало, как сухой песок – влагу.

Но призрак не может не явиться на зов Избранного Претемной, особенно если Избранный стоит над его телом! Нет, может, если…

Грегор коротко выдохнул. Плохо. Очень плохо. Безумно плохо! И как бы он хотел ошибиться… Он, Грегор Бастельеро, с наслаждением признал бы себя болваном, докажи ему кто-нибудь его неправоту. Но если призрак не явился, это означало только одно.

– Обряд проводил некромант, – бросил он, отступая на шаг и оборачиваясь к магистрам. – Сильный и опытный. Он дождался, пока жертва истечет кровью, и отправил душу в Сады Претемной. Тут мы ничего не узнаем.

– Некромант – и жертвоприношение Барготу? Невозможно! – фыркнул мэтр Денвер, и копившаяся в душе Грегора ярость наконец взбурлила и выплеснулась наружу.

– Это был некромант, – отчеканил он, глядя в выцветшие глаза темного мастера. – Настолько сильный, чтобы проводить душу в Сады Претемной сразу после смерти. Настолько опытный, чтобы провести подобный ритуал незаметно даже для меня. И настолько дерзкий, чтобы принести жертву рядом с Академией! Кстати, куда смотрели горгульи?!

«И в самом деле, – спохватился Грегор тут же. – Сторожевые горгульи на стенах Академии должны были поднять тревогу, так в чем же дело? Нет, я все-таки болван, прав был Малкольм…»