Двойная звезда

– А знаешь что, – начал Колесо, когда его взгляд замер на дверце моего кабинетного сейфа советского образца, типа, несгораемый шкаф. – А не промочить ли нам горлышко? Июнь нынче какой-то зябкий. – Сергей для убедительности даже поёжился.

Я достал из недр железного ящика початую бутылку зеленоватого стекла. Армянский коньяк. Пятилетняя выдержка. Как в лучших домах Парижа и Лондона.

– Шикуешь? А вроде как на мели… – Бормотание товарища носило несколько неодобрительный оттенок. – Русская белая. Вот лекарство от всех бед. Во истину, вода живая и мёртвая! Ну да ладно, – Колесо не долго гневался. – Нам татарам, лишь бы даром! – Он с удовольствием махнул первую порцию и жестом показал, что готов ко второй. – Можешь на меня рассчитывать при любом раскладе, – продолжил барабанщик. Сейчас многие побегут, как крысы с корабля…

– Имеют право, – перебил я его. – Серёжа, ты же знаешь, рыба ищет, где глубже, а человек…

– У меня есть кое-какие идейки, – Колесов артистично помахал в воздухе кистью руки. Как завершим наше вече, поведаю тебе и даже покажу. А сейчас, возвращаясь к нашим баранам, о Инне. Инна уйдёт. Это точно. Она на шестом месяце…

– Да? – Я удивился. – Аж на шестом! Особо не видно.

– Когда первый раз, – с видом знатока заявил Сергей, – вот именно, особо не видно. Ну и утягивается. Слегка… Братаны, думаю, заявят, что остаются, продолжил Колесо свои предположения, – куда им ещё податься? В ресторанные лабухи? Так поди, попробуй влезь в какой-нибудь коллективчик.

– Студный, – я вопросительно посмотрел на друга. Впрочем, ответ на свой вопрос я и так знал. Поэтому, не ожидая ответа Колесова, ответил сам. – Витюша ценит себя в искусстве. Оставаться у разбитого корыта и помогать латать его не станет.

– Тем более, – Колесо поднял вверх указательный палец, – что у Студного наметилась выгодная партия!

– Женитьба? – Я ещё раз удивился. – Ты в курсе? Может быть это, как всегда, всего лишь поиск прекрасного и несбыточного?

– Нет, нет, нет. Сейчас всё взаправду. Но, это сердечная и, одновременно, коммерческая тайна нашего товарища. – Сергей лукаво прищурился, – никто не знает, кроме меня. Она – дочь директора пивзавода! Львица полу-света. В общем, то что и нужно Виктору. Ступенька, так сказать, к личному благоденствию.

Так, незаметно, за обсуждением текущего момента прошло время, которое я отпустил коллегам «на подумать». Далее случилось то, что и предполагалось. Товарищи заходили и выходили. Прощание с покидавшими коллектив не затянулось. В итоге в комнате остались четверо: я, Колесов и братья Высокие. Алексей предложил временное название нашей четвёрке. «Квартет везучих». Имея в виду, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Я не возражал, так как пока вообще не представлял себе нашего будущего. Квартет ли из нас выйдет, трио, или совсем ничего.

С такими вот невесёлыми мыслями я и был увлечён товарищами в увеселительное заведение под вывеской «Белая лошадь». Раньше, до реставрации, как обозначил ремонт своего предприятия, больше смахивавшего на банальный общепит, его хозяин Хосе, я уже бывал раза два в «Белой лошади». Скажу прямо: мне эта забегаловка не нравилась. Поэтому и предстоящее посещение не вызывало у меня энтузиазма. Но, во-первых, Хосе обещал фантастические перемены к лучшему и в интерьере и в гастрономии и в развлекательной программе. А во-вторых, чем же мне ещё было заниматься в тот вечер, если не заливать «горькой», по-русскому обычаю, свои неудачи?

Вы спрашиваете, как это: в Питере и Хосе? Да, кого только не встретишь в нашем прекрасном городе, городе трёх революций. Это по-старому. А по-новому: в культурной или криминальной столице страны. Впрочем, про криминал придумали москвичи. Они наши извечные конкуренты во всём, не исключая криминал.

В один из моих давних походов в «Белую лошадь» к нашей кампании подсел сам хозяин. Хосе выставил от заведения две по ноль-семь бутылки кубинского рома. Рассказал о себе, когда представился случай. Оказалось, что он внебрачный сын самого Фиделя Кастро, или Че Гевары. Точно не помнит. Сегодня в прессе можно найти предположения, что и у того и у другого героев Кубы имеются потомки, рассеянные по миру. Так что, всё может быть…А мама у него русская. Лидия. Поэтому отчество Хосе – Лидиевич. Как звали папу мама, не сказавши, умерла. Может быть это был секрет.

До ресторации (так можно было прочитать на новенькой вывеске: «Ресторация Белая лошадь»), наш квартет, состоявший из трёх умеренных оптимистов, то есть, моих коллег и одного умеренного пессимиста, то есть меня, добрался на такси. Заведение, на самом деле, дышало новизной: ещё не выветрившимся запахом краски и, режущим глаз, блеском позолоты на…на всём! На скатертях и шторах; на столовых приборах и посуде; на мебели, на фартуках официантов и, как казалось, даже на их, дежурно улыбающихся, лицах. Братья Высокие свои первые впечатления оценили, как великолепные. Мы с Колесовым сошлись на том, что видим не что иное, как самодовольную гримасу капитализма в исполнении Хосе.