Двойня для босса. Стерильные чувства (СИ)

Я не распространялся о своем «бесплодии», но родители сами поставили крест на продолжении рода, записав нас с Миланой в чайлдфри. Я мысль поддержал. Имеем право. Однако я сам чувствовал себя при этом последней сволочью, потому что паскудно было скрывать свои «проблемы» от родных людей.

И вот я возник на пороге их дома с посторонней женщиной, двумя детишками и заявил, что все это сокровище — мое.

Шок быстро сменился обидой.

Отец рассердился на меня за то, что я так долго скрывал от него правду. И о бесплодии, и о своей связи с Алисой, и о малышах… Да и мама то и дело недовольно на меня поглядывала. В общем, доверие близких я потерял, зато кнопки своих родственников очаровали за доли секунды. Для меня это было важнее.

— Ничего нельзя сделать в этим гребаным контрактом? — взрываюсь я. — Столько информации раскопали, и все зря? Должен же быть выход!

Вопросительно смотрю на Щукина — мою последнюю надежду. Но тот берет стакан воды с журнального столика и делает несколько глотков. Подозрительно молчит. Издевается надо мной?

Или все действительно настолько хреново?

— Нет, нельзя, — отрезает папа. — Ты сам семь лет назад полез в фиктивный брак. Сам составлял договор. Я ведь просил все обдумать, не торопиться. Но нет же! — зло хлопает ладонью по колену. — А что ты сделал потом? Когда Алиса появилась в твоем офисе, я ведь спрашивал, были ли вы знакомы раньше. Ты солгал. Опять решил самостоятельно справляться с трудностями. Справился! Пока на «фотосессии» не засветился, — отмахивается возмущенно. — Теперь придется выбирать, сынок упертый. Или теряешь компанию, оставляя всех нас ни с чем, или отказываешься от детей и любимой женщины. Хотя о чем это я! «Какая на хрен любовь?», ведь так? — цитирует мою фразу, безрассудно брошенную семь лет назад.

Ненавижу себя в этот момент. Так сильно, что стискиваю челюсть до боли и противного скрежета зубов. Осознаю, каким самоуверенным идиотом был семь лет назад. Даже возразить отцу нечего!

И теперь по моей вине вся семья останется у разбитого корыта, а наше общее детище — золотая рыбка под названием «Royaltour» — уплывет, взмахнув напоследок хвостом. И сдохнет, потому что Враговы не смогут сохранить компанию в том виде, до какого мы развили ее вместе. Антону Игнатьевичу даже поставить во главу фирмы некого! Алекса он упорно не допускает к власти, не совсем понимаю, почему. А Милана… без комментариев.

Жаль отправлять компанию на убой, но…

Подбираю слова, чтобы озвучить свое решение, которое окончательно похоронит доверие отца ко мне. Но не могу иначе.

— Сергей Леонидович, — подает голос Дима, не выдержав. — Может, пора сказать ему?

— С тобой, Димочка, будет отдельный разговор, — гневно шипит на него отец. — К скрытности и самодурству сына я привык. А ты не мог мне хотя бы о внуках сказать, когда узнал? Почти всю жизнь с семьей твоей дружим. Ай, — недовольно отворачивается от Щукина. — Не везет мне с друзьями. Один дочку-лицемерку подсунул и брак по расчету, — намекает на Враговых. — Второй сына-лжеца вырастил, — стреляет взглядом в Диму.

Выжидающе смотрю на обоих. Что они скрывают от меня?

Отвлекает детский смех, который становится ближе. Начинаю склоняться к тому, что все это игры моего воспаленного сознания, однако довольные переговоры кнопочек убеждают в обратном. Вика и Витя быстро слетают по лестнице — и, как по волшебству, материализуются в гостиной. Останавливаются рядом со мной и умолкают, внимательно глядя на деда и Диму. Застывают, словно ледяные фигуры, в ожидании их реакции.

Отец медленно сканирует малышей, косится на меня, будто сравнивает. Первое знакомство прошло в суматохе, зато сейчас Загорский-старший может детально рассмотреть наследников своей фамилии.

Судя по расплывшейся на его лице улыбке, он не сомневается в нашем родстве. Жестом подзывает к себе двойняшек, а те будто только и ждали сигнала: тут же бегут к деду.

Следом за детьми в гостиной появляется Алиса, запыхавшаяся и взволнованная.

— Извините, пожалуйста, — виновато лепечет. — Мы с Еленой Ивановной отвлеклись, кровать двойняшкам застилали, вещи раскладывали, — оправдывается суматошно. — Мы… Я не заметила, как кнопки сбежали. Я сейчас их заберу.

Протягивает дрожащие от нервов руки к детям, но не решается сделать ни шагу. Однако кнопки маму игнорируют. Сейчас они полностью заняты новым для них родственником.

— Нет уж. Только внуков деду показали — и уже забирать собрались? — мой отец тепло улыбается малышам. — Не отдам. Попались, — усаживает обоих себе на колени. — Виктор и Виктория Станиславовичи, говорите? — покачивает на руках. — Действительно, победители по жизни.

Прижимает внуков к себе, чмокает их в щеки, отчего те хихикают. Отец заметно расслабляется, и от его злости не остается и следа.

Алиса замирает. Обводит их растерянным взглядом, искоса смотрит на меня. Такая растерянная, смущенная, она явно не ожидала столь доброго отношения. Обхватываю лисичку за талию, притягиваю к себе. Заставляю сесть рядом, как бы невзначай целую ее в рыженький висок.

— Стас! — укоризненно шепчет Лиса и пытается отстраниться.