Двойня для босса. Стерильные чувства (СИ)

Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. И только потом вызываю номер Глеба. Слух ранят протяжные гудки, которые вдруг обрываются. Второй звонок также остается без ответа.

Неизвестность становится последней каплей, распирающей мою чашу терпения и, наконец, взрывающей ее. Гнев и отчаяние выплескиваются наружу. Горячие слезы обжигают щеки, капают на потухший дисплей мобильного, застилают взор. В какой-то момент разум застилает пеленой, а тело перестает меня слушаться.

Ноги сами несут меня к человеку, которому я подсознательно доверяю. Что бы ни происходило между нами.

Стас. Только он сможет помочь, защитить. Если захочет… Я намерена сделать все для того, чтобы захотел. Даже если придется рассказать ему правду…

Мчусь в его кабинет, открываю без стука и немного теряюсь.

Стас не один. У него встреча с мужчиной, который сейчас сидит ко мне спиной.

— Стас… — откашливаюсь я, — …нислав Сергеевич…

И затихаю, потому что не могу говорить при посторонних. Ни к чему мне подставлять Загорского. Тем более, когда его посетитель вдруг поворачивается и с подозрением всматривается в мое лицо.

Но у самого Стаса, кажется, отключается инстинкт самосохранения. Он чересчур импульсивно поднимается с кресла и направляется ко мне.

Мямлю что-то неразборчивое в ответ на его вопросы, озвученные с плохо скрываемым беспокойством. И отвлекаюсь на дребезжащий в моих руках мобильный.

«Алисонька, я забрал детишек. Мы едем к тебе на работу» — параллельно со звонком приходит приторное смс.

Меня буквально выворачивает наизнанку от каждого слова. Но в то же время чувствую облегчение. Глеб хотя бы не вздумал у меня детей похищать! В последние дни я не знаю, чего ожидать от него.

— Можно мне отлучиться ненадолго? Пожалуйста, — хнычу, обращаясь к Стасу.

Заранее знаю, что все равно уйду, что бы ни сказал босс. Дети для меня всегда будут на первом месте. Но он отпускает без вопросов и условий, в очередной раз удивляя меня.

Еще раз пробегаю глазами смс от Глеба и понимаю, что в нем зацепило и насторожило меня.

Что значит «едем к тебе»? На работу? К чайлдфри Загорскому, для которого я «одинокая и бездетная»?

Срываюсь с места и, не поблагодарив Стаса, вылетаю из кабинета.

Глава 17

Пару минут в лифте кажутся мне вечностью. Стоит створкам разъехаться, как я мгновенно протискиваюсь между ними и бегу через холл, к счастью, практически пустой в такое время дня. Все сотрудники скрылись в кабинетах, а охранник «скучает» в своей каморке.

Моя миссия — перехватить Глеба до того, как он покажет кнопочек всей компании и рассекретит меня.

Возможно, Стасу и пора узнать о детях, но не так! И уж тем более ему не следует видеть нас с бывшим мужем. Представляю, как он разозлится, если поймет, что я лгала ему.

Гнетущая мысль заставляет меня ускориться.

Замечаю, как вертушка на входе в компанию проворачивается, а в дверях появляются Глеб и двойняшки. Бывший крепко держит Вику и Витю, сжимая их крохотные ручки в своих лапах. Небрежно тянет малышей за собой, а те выглядят растерянными и напряженными.

Замечаю, что кнопочки боятся, но не кричат и не капризничают, когда меня нет рядом. Вместо этого уходят в себя, прячутся в невидимые раковины. Плохо! Очень плохо. И я обязана что-то делать с такой патологической покорностью моих малышей. Ведь на месте Глеба мог оказаться кто угодно, а мои дети вместо того, чтобы возмутиться, так же покрылись бы ледяными панцирями. И просто ждали бы, когда появится мама и спасет их.

Сжимаю влажные ладошки в кулаки, зло выдыхаю и направляюсь к бывшему, которому впору прощаться с жизнью.

Держусь из последних сил. Ровно до того момента, как кнопочки замечают меня и дергаются в руках чужого мужчины. Настороженно смотрю на Глеба, ожидая от него очередной выходки. Но он с заметным облегчением отпускает детей, позволяя им подскочить ближе ко мне и прижаться в поисках защиты. Глажу Вику и Витю по макушкам, а сама не свожу взгляда с бывшего.

— Глеб, какое ты имел право их забирать? — опустив ненужные приветствия, фыркаю я.

Теперь, когда кнопочки со мной, в безопасности, я смело выпускаю свою внутреннюю тигрицу. Вместе с детьми отхожу к подсобным помещениям, скрываясь от посторонних глаз в полумраке.

Бывший следует за мной, приближается и, кажется, хочет обнять. Но не успевает, потому что получает хлесткую оплеуху, звук которой разносится по всему холлу.

Словно испугавшись своих действий, я пячусь назад, прикрывая собою малышей.

— Да брось, Алисонька, ты чего? — Глеб изображает нежность и участие, хотя в глазах вспыхивает опасное пламя. — Настрополила всех против меня. Мелкие шугаются, — кивает за мою спину, где переминаются с ноги на ногу дети. — Еле убедил их, пообещал к тебе отвезти сразу. А то стояли статуями, будто видят меня впервые. И молчали. Воспитательница долго сомневалась, отдавать ли мне этих, — выпаливает, имея ввиду двойняшек, а меня коробит от его фразы. — Но с ней проще оказалось общий язык найти, — ухмыляется задумчиво.