Двойня для мэра (СИ)

«Вы должны понимать, какой это для нашей семьи шок. — Вещает она, утирая слезы. — Мы взяли Настю маленькой, талантливой девочкой, а она воткнула нам нож в спину. Уничтожила все, что было дорого. Крутила роман с мужчиной своей сестры. Теперь я понимаю почему моя дочь была после их ссоры не в себе…»

Закрываю видео и истерично глубоко дышу. Это то, чего я боялась. Теперь понятно, почему Алексей решил так экстренно дать интервью, хотя живем мы в его доме почти две недели.

Открываю комментарии к видео и расстраиваюсь ещё сильнее. Помимо обличающих слов, меня обвиняют там в приворотах и прочих смертных грехах. Количество репостов перевалило за десять тысяч. Ну как? За что? Почему весь город решил ей поверить, не проверив информации?

Тот человек, которого я называла матерью. Кому рисовала открытки и делала поделки вдруг решил втоптать меня в грязь, даже не дав оправдаться.

Слезы начинают жечь глаза.

Я не представляю, как сейчас выходить к людям.

Мне стыдно и до ужаса больно.

Мама знает, на сколько мы с сестрой были всегда близки. А как ещё может быть между людьми, которые все сознательное детство прожили бок о бок? Я бы никогда не помыслила тронуть, да даже пофлиртовать с мужчиной, который ей нравился!

Даже если бы он мне нравился!

Слышу, как за окном начинают шуметь: открываются ворота, паркуются машины, начинают на повышенных тонах общаться люди.

— Давайте, зайки, будем одеваться, — забираю я у малышей грудь.

Оставляю их между подушек, а сама надеваю нижнее белье и иду к пакетам, что оставил Алексей.

— О Боже… — с придыханием достаю из первого молочный костюм из нежнейшего кашемира.

Из второго достаю мягкие белые мюли с пухом и вышитым пеликаном. В остальных нахожу домашнее платье, палантин и небольшую бархатную коробочку с золотыми сережками в виде небольших капель.

Да, может быть, нормальному человеку и не пристало, так резко менять настроение от глубокой грусти до абсолютной уверенности в себе, но со мной это случается. Я снова чувствую себя красивой, сильной и смелой, как перед выходом на соревнованиях. И это вовсе не из-за красивой одежды от спонсора, нет. Дело в поддержке. Сегодня Алексей и наши дети — моя команда. Наверное, это лучшая поддержка, которую я когда-то могла бы пожелать.

Распускаю волосы и быстро наношу макияж. Синяки, конечно, никуда из-под глаз не деваются, но с тушью взгляд становится сильно свежее. Надеваю костюм и мюли. Упаковываю в чистые комбинезоны малышей.

Едва я застегиваю последнюю кнопку, в дверь спальни стучит Алексей.

— Вы готовы?

Оборачиваюсь и, немного нервничая, разглаживаю ладонями на себе костюм.

— Да. Все подошло. Большое спасибо.

— Отлично, — кивает Алферов и медленно проходит в комнату.

Он сам тоже уже переодет из костюма в трикотажные штаны и белое поло.

— Чем тебе помочь? — Снова задерживает на мне свой долгий, внимательный взгляд, от которого я обычно впадаю в легкую панику.

— Возьмите Ванечку, пожалуйста, — прошу.

— Возьми… — поправляет меня Алексей и слегка улыбается, — если женщина называет своего мужчину на «вы» это вызывает вопросы.

— Да куда уж больше вопросов? — Вздыхаю. — Что вообще мы будем говорить после того видео?

— Значит, ты все-таки посмотрела, — строго хмурится Алферов. — Я, кажется, просил тебя не искать информации. Даже телефон заменил.

— Я вот только что, — оправдываюсь. — Немного. Просто хотела понимать ситуацию…

— Говори правду, Настя, — прерывает меня Алексей. — Опустим только подробности аварии. И ещё…

Алексей вдруг сокращает расстояние между нами. Я инстинктивно делаю шаг назад и чувствую, как по позвоночнику в копчик прибегает дрожь.

— Прекрати меня шугаться, как постороннего. Для всех мы с тобой будем парой, а это значит… — делает он многозначительную паузу и втягивает воздух через нос.

— Что это значит? — Переспрашиваю настороженно.

— Короче, все у нас с тобой по-настоящему будет, Анастасия. — Решительно отвечает Алферов. — Я думал об этом две недели. Ты мне достаточно приятна, чтобы не устраивать левые забеги. У меня на них нет ни времени, ни лишней энергии, — он поднимает руку и смотрит на часы. — Пора спускаться.

— Подождите! Подожди… — поправляюсь. Сердце начинает стучать быстрее, чем нужно для спокойного дыхания. — Что ты имеешь ввиду? Что мы будем в отношениях? Как муж и жена?

— Да, — кивает Алферов. — У тебя есть принципиальные возражения?

— Я… нет… — лепечу, — я не знаю!

— Значит, принципиальных нет. А с остальными разберёмся в процессе, — подводит итог Алексей. — Кажется, ты говорила, что тебе не нужно притворяться в своей симпатии ко мне?

Я не помню, когда говорила подобное, но решаю не спорить. Просто смотрю во все глаза на человека, который фактически открытым текстом говорит мне о том, что мы будем делить не только быт и родительские обязанности, но ещё и постель. Густо краснею.

— Настя? — Вопросительно дёргает Алферов бровью. — Ты рассчитывала на свободный брак?

Хватаю ртом воздух.

— Вам не кажется, что это нужно как-то иначе обсуждать. Не набегу… — пытаюсь найти ответ.