Двойня для решалы

- Ну, ладно тебе, это же и моя идея была. Ты ведь уверен был, что она подпишет, скажет, что ты всю ночь провел с ней…

- Да я и провел! Я всего то на час вышел…

Я действительно тогда вышел случайно - услышал шум, у соседей разборка была, пошел чтобы успокоить. А потом Дорофеев позвонил, подскочил на десять минут, кое-что перетерли с ним. Кто ж знал, что в этот момент его охранника грохнут? И нельзя было нам светить, что мы вместе, кто бы в такое алиби поверил?

- Ладно, Лавр, я чем смогу помогу!

- Спасибо! Да, еще просьба, ты, я слышал, меценат, помогаешь детским садам? Можешь позвонить тут в один, попросить, чтобы меня пустили?

Подъезжаю к саду, глушу мотор. Достаю пакеты.

Сердце сейчас выпрыгнет.

Мои котята меня узнают, улыбки до ушей удивленные.

- Незнакомец!

- Тише, тише, какой же я незнакомец? Я… - так и хочется сказать - ваш папа! Но нельзя.

Пока нельзя.

- Ты Никита! И ты знакомец! – улыбается Пинки Пай

- И хор-роший! – Это Милушка, лисичка.

- Спасибо. А это вам.

- Подарки, опять?

- Опять! Что, вам часто дарят?

- Нет, папа недавно принес…

А вот это больно. Больно, что чужого папой называют.

И хочется опять схватить котёну и трясти, чтобы всю дурь вытрясти!

- А ты зачем подарки принес, ты что, Дед Мороз? – прищуривается Пинки.

- А я разве седой старик с бородой и в шубе?

- Не седой, но с бородой. Ты зачем пришел, ты нас ухищать будешь? – это лиса, серьезно спрашивает, руки в боки.

- Нет, ухищать не буду. Похищать тоже. Просто, хотел узнать, как дела, соскучился.

- Ты в нашу маму влюбился, да? – ого! Вот тебе раз, Лавр. Вот это умыла тебя четырехлетка…- Влюбился?

Ешки-матрешки! Понимаю, что краснею…А они смотрят, вроде серьезно, а глаза хитрые-хитрые.

- В маму нельзя влюбляться! - и снова здравствуйте!

- Это еще почему?

- Потому что мама жамужем! – Пинки пай говорит строго, при этом еще поднимает пальчик вверх, умильно, до невозможности, еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в голос, и в то же время думаю, что моя малышка права.

- Не жамужем, замужем! Вот! – лисичка Мила поправляет сестренку и так же строго смотрит на меня.

- Понял я, понял. Жамужем, замужем. Но я же не к ней пришел, а к вам, правильно? Давайте-ка, открывайте подарки. Скажете, понравилось или нет.

- Понравилось. Нельзя говорить не понравилось, это неже… неве.. желе..

- Невежелево! – изрекает лиса.

- Невежливо. Да. На самом деле. Но… мне нужно знать, нравится или нет, тогда я в следующий раз принесу то, что вам понравится.

- Следующего раза не будет! – голос у котёны дрожит, вижу, что она вся красная от гнева. – И эти подарки тоже забирайте. И если вы не хотите, чтобы у администрации сада были проблемы, вы сюда больше не придете!

Медленно поднимаюсь, чувствую, как желваки играют, скулы сжимаю.

- Мама! Там… там котики! И лего с феями! Мама!

- Быстро одеваться, нас папа в машине ждет! – говорит строго, и смотрит на девчонок так… что они сразу понимают, лучше не шутить.

И я тоже понимаю, что со мной шутить не надо!

Если до этого момента еще были сомнения, то…

Резко хватаю Сашку за локоть, вытаскиваю в коридор, там вижу дверь, не раздумывая открываю – кладовка! Повезло!

Заталкиваю ее туда, захожу сам, дверь закрываю.

- Ты что творишь, Лавров, ты в своем уме? – шипит на меня испуганно.

- Это ты что творишь, Иванова, или как там тебя? Ты… совсем рамсы попутала? Берегов не видишь? – рычу я в ответ.

- Это ты берегов не видишь! Может мне сразу в полицию заявить? – кто-то минуту назад вот так же грозил мне пальчиком как она сейчас. - Ты по какому праву пристаешь к моим детям?

- По праву рождения! Просто потому, что это и мои дети тоже!

- Они не твои! – в глазах пылает огонь инквизиции. Эх, котёна, эту бы энергию, да в мирных целях!

Прижимаю ее к стене, хватаю за подбородок.

- Я предложил тебе сделку! Соглашайся, если хочешь, чтобы я оставил вас в покое!

- Согласиться на что, стать твоей…- губы дрожат, выговорить дурное словно не может, - подстилкой?

- Ой, брось, котёна, раньше же тебе нравилось? Помнишь, как текла?

Не знаю, что на меня находит, но я рывком задираю ей юбку, пробираясь пальцами к самому сокровенному. Она тихо ахает, начиная биться в моих крепких руках. Держу крепко, глажу по нежной поверхности.

- Не надо, Никита, что ты творишь? – глаза блестят, но… меня не обмануть, и она сама это понимает.

Прижимаюсь, большим пальцем оттягиваю нижнюю губу, а потом набрасываюсь с поцелуем, диким, первобытным, жарким.

А она… Отвечает! С таким же напором. Словно голодала несколько лет и вот получила порцию пищи.

- Саша… Сашенька…

- Никита, пожалуйста, пусти! Там дети, там … меня муж ждет… Прошу…

- Хочешь ведь меня, чувствую, я прекрасно это чувствую! Мое предложение в силе. Пока. Хочешь жить спокойно – плати по счетам!

Стоим, смотрим друг на друга как борцы на ринге.

И вдруг.

- Ма! Мам, ты где?

- Мамуль! Мы готовы, ты где?

Сашка смотрит испуганно, вытаскиваю руку из сладкого местечка, смотрю на неё.

- Не открывай, они спустятся вниз! А потом мы выйдем!

Да? Как бы не так! Ухмыляюсь и открываю дверь кладовки в котором прячу похищенную маму своих детей.

Глава 24