Двойня для решалы

- Я? – удивленно прищуриваюсь, нормально, да? – я ничего. Это ты отлично научила детей вести себя в нештатных ситуациях. Я просто проверил. Они знают, что делать, когда рядом незнакомец.

- Мам, он нас сам спросил! – лукаво щурится Пинки пай, кого-то дико мне напоминая.

Кого-то. Хм. Меня!

- Вы мать девочек? – сотрудник охраны строго смотрит на котёнка.

- Да, я. Я тут работаю, попросила клиентов провести детей на праздник.

- Вы с ними хоть знакомы, мамаша?

- Я? – Сашка неуверенно смотрит на меня, потом на Алёну, - я…

- Знакомы. Были когда-то. – неохотно достаю «корочку», не хотел светить.

Охранник смотрит, сразу меняется в лице. Внештатный сотрудник отдела безопасности правительства Москвы – звучит весомо.

Сашке необязательно знать, что написано в удостоверении, поэтому я его сразу убираю.

- Извините, что так получилось, все нормально, - киваю охране, - ну что, провокаторши, пойдем дальше?

- Мы не пворокатолши! Сам такой! – Пикни пай коверкает сложное словцо и показывает мне язык, впрочем, я не удивлен.

- Мамочка, мы с ним не пойдем, он тебя мамкой назвал! – куксится лиса.

- Хорошо, я вас сама провожу.

- Саш, тебе работать надо, мы проводим.

- Да, девушка, а то мы свои путевки до ночи будем ждать. А мы спешим, да, любимый?

Алёна нарочно обнимает, и проводя острым ноготком по моей шее чмокает в щеку.

Сашка краснеет, присаживается на корточки перед малышками.

- Я сейчас все закончу и приду к вам, передайте тете Кате – я скоро. И… не хулиганьте, пожалуйста! Мы же… мы договаривались, что вы будете хорошими?

- Ладно. Будем.

Саша поднимается, смотрит на меня.

- Извините, что так вышло. Они…вообще-то спокойные.

- Почему-то я сомневаюсь. Ладно, идите работайте, Александра. Не волнуйтесь, доставим ваших… крошек, в целости и сохранности.

Минуты через две мы подходим к входу в детский развлекательный центр.

Странно, что девчонки вышли отсюда и их никто не задержал – тут и охранник, и администраторы. Хотя глядя на этих малых хорошо понимаю - если они чего-то сильно захотят - сделают!

Опускаюсь на корточки, чтобы еще раз внимательно на них посмотреть.

- Ну что, Лисица, Пинки пай? До встречи?

- Меня зовут Алина, а ее Мила. Только мы с вами не встретимся. Папа не разрешает маме с чужими дядями ходить.

- Это ваш папа правильно делает. Что же он сам за вами не следит? Сегодня вроде суббота? Работает?

- Нет. Папа не работает. Он все время на рыбалку ездит. Или дома сидит и «телек» смотрит. И маму воспитывает.

- Молчи, Милка. Нельзя такое рассказывать. Ну все, пока.

- Пока.

Улыбаюсь, пытаясь скрыть щемящую боль, сдавившую грудь.

- Ой, незнакомец, а что это у тебя? – удивленно смотрит Пинки Пай. – родинка? У тебя тоже родинка? Там, под бородой?

Родинка, да, это она точно заметила. Внимательная, славная малышка.

- Родинка? Где родинка?

- Ну, вот же, тут?

Пинки Пай тычет пальчиком и тут же с визгом отпрыгивает, когда я в шутку пытаюсь этот пальчик откусить, а потом заливисто хохочет. А я…

Поддаюсь необъяснимому порыву, обнимаю ее и тоже смеюсь, спиной чувствуя взгляд потрясенной Алёны.

- Я тоже хочу потрогать родинку! – лисица, которую, кажется, зовут Мила.

Поджимает губки, тянет палец, осторожно, быстро отдергивает, когда ей кажется, что я готов и его прикусить, остается серьезной, снова тянет, почти прикасается. Я делаю обманное движение ртом, но она успевает убрать руку и хитро улыбаясь показывает язык.

- Не успел! Не успел!

- Ладно, один ноль в твою пользу!

- Нет! – это влезает Пинки Пай – Алина, – два ноль! Мы вдовём играем против тебя!

- Не вдовём, а вдвоём, - поправляет лисица, - еще будем?

- А как же ваш праздник?

- Там скучно, там пригласили какую-то дурацкую Белоснежку, и конкурсы глупые. И торт невкусный. С мастикой. У нас мама печет вкусный.

Да, я помню какой торт она печет. «Наполеон». Фирменный. И еще делает зефирный со сливками. И вообще… Готовит котёна пальчики оближешь. Я и не ожидал когда-то. Девчонка же совсем была…

Девчонка, девчоночка…

Ох, ты ж… ешки-матрешки. Была невинная, скромница, от которой с первого взгляда повело как мальчишку.

А теперь вот… Куклы эти. И родинка.

Мои ведь, куклы! Мои! К бабке гадалке не ходи!

Почему котёна молчала? Неужели так люто возненавидела? И за что? Я ведь чист был перед ней. Не лгал никогда!

И темных дел за мной не водилось! А что под следствие пошел, так это же чистой воды подстава была, и я Александре об этом докладывал! А она…

- Милый, мы пойдем уже, а? детей довели как обещали? Время-деньги. Цигель-цигель, ай лю лю!

Понимаю, что невеста моя нервничает. Но уходить пока рано, у меня еще есть тут дельце.

Пинки пай смотрит на Алёну пристально, потом на меня. Прищуривается хитро – как же мне знаком этот взгляд! Пальчиком манит к себе, показывая, что что-то на ушко мне сказать хочет.

- Что, принцесса?

- Она у тебя заколдованная? – шепчет слишком громко.

- Кто?

- Ну, эта, девушка, - кивает на Алёну, шепчет еще громче. - она ведьма злая. А притворяется хорошей.

- Я все слышу, кукла! Нельзя так говорить! - Алёна иронично выгибает бровь и надувает губы. Умеет прикинуться дурочкой.