Двойня после развода (СИ)

– У меня правда была женщина. Две недели. Мы с ней успели сходить пару раз в ресторан. Я думал, что смогу тебя перечеркнуть, вытащить из своей башки, но у меня ни хрена не получилось. Слышишь? Я не смог даже отношения завести, не говоря уже о каких-то чувствах. Ты меня выжала до основания.

И тут меня пронзает злость на него. Вскидываю руки и шагаю к нему.

– Конечно, так легко всю вину повесить на меня, да, милый? Обвинить в том, что я все разрушила, а ты был пушистым зайчиком. Ни с кем не был тогда в гребаном номере.

Я не замечаю, как перехожу на крик.

– Да ни хрена не было у меня с ней, а ты же не слышала даже, – Наиль тоже вспыхивает как спичка, – ты сразу поверила, навесила на меня все грехи и унесла моих детей, мать его!

Он обхватывает меня за шею и приближает лицо ко мне. Я ощущаю, как его пальцы на шее прожигают кожу, и мне перестает хватать кислорода. Задыхаюсь от такой его близости. Но продолжаю смотреть в черные глаза.

– Не надо, Мариш, – выдыхает чуть ли не в рот, отчего я перестаю дышать и слежу, как расширяются его зрачки, – не надо испытывать мою стойкость и терпение. У меня их не осталось для тебя.

И так же резко, как и схватил, он меня отпускает.

– Но это все в прошлом, так же?

Киваю. Он прав, все чувства остались там, в прошлой жизни.

– Сейчас я хочу, чтобы для всех ты вернулась ко мне.

– Что значит для всех?

Наиль вздыхает и садится на край стола.

– То и значит. Перед окружающими мы разыграем занимательную сценку, что мы оба ошиблись и решили попробовать склеить разбитую вазу. То есть нашу семью.

Хмурюсь.

– Зачем?

– Так надо.

Наиль сужает глаза, и они превращаются в темные щелочки, которые могут напугать любого… даже меня.

– Наиль, зачем мне это делать?

Его улыбка заставляет задрожать.

– Хочешь пободаться за детей? Реально готова на это?

– Мы же можем договориться.

Он мотает головой, разбивая в щепки надежду, что получится как-то легко решить всю эту ситуацию.

– Договориться мы могли, когда ты была беременна. А сейчас ты нагло украла первый год жизни моих дочерей. И должна мне за это отплатить… Мне нужна семья. Я решил податься в администрацию, и, чтобы заработать дополнительные очки, мне нужно стать семейным.

Из меня вылетает смешок.

– Хочешь использовать меня и девочек в своих играх? – складываю руки на груди. – Ничего не выйдет. Я тебе не позволю.

– Не девочек, ангел, – он делает паузу, – тебя. За все то, что ты сделала после развода. За то, что ты скрыла детей. Я ведь в этот раз так легко не спущу тебе это с рук, Мариш. Ты готова рискнуть?

Медленно качаю головой. Ни к чему мне будить зверя, а Наиль мне именно зверя напоминает в последнее время своими повадками и поведением.

Готов сцапать и перегрызть горло, если надо будет. Неужели это из-за меня он стал таким?

Зажмуриваюсь на секундочку, даю себе время переварить.

– Я так и думал, что ты не станешь переходить мне дорогу.

Сглатываю, пытаюсь избавиться от сухости в горле.

– И что же от меня требуется?

Наиль довольно скалится, и от этой улыбки по коже холодок пробегает.

– То же, что и до развода и твоей фантазии, что я пошел налево.

Дергаюсь как после удара.

– Фантазии? Отличное определение, – вскидываю руки. – Только вот как бы ты себя вел, если бы перед твоим носом помахали фотографиями, где я в нижнем белье сидела бы на другом мужике.

– Я был одет, – цедит сквозь зубы.

Вздыхаю.

– Давай закроем тему. Правда, Наиль, это прошлое, для чего снова его перекапывать? Мы все уже сделали и решили.

Угукает.

– Тебе нужно будет меня любить и изображать счастливую супругу.

– Бывшую? – заламываю бровь.

Наиль пожимает плечами.

– Это все будет красиво подано, ангел. Мы оба совершили ошибку, а теперь встретились снова и решили все исправить. Ради семьи и во имя любви.

Боже, я стараюсь, чтобы меня сильно не трясло после этих слов. Как представлю, что мне придется врать, то к горлу подкатывает комок…

– И сколько мне нужно будет прикидываться такой?

Наиль задумывается, словно в мыслях просчитывает сроки.

– Полтора месяца. Справишься уж…

Неопределенно мычу.

– Это все?

Наиль мотает головой.

– Хочу дочерей увидеть.

– Не думала, что ты такой шантажист, Таранов.

Серые глаза опасно сверкают, и я тут же жалею, что сказала подобное.

– На войне все средства хороши.

– А у нас война?

Бывший муж обводит меня каким-то странным взглядом, и его глаза возвращаются на мое лицо.

– А ты считаешь это чем-то иным? Дружеской сделкой?

Равнодушно пожимаю плечами.

Он встает с моего стола и поправляет манжеты рубашки. За воротник заткнуты любимые зеркальные авиаторы…

Наиль словно собирается уходить, и я разрешаю себе ослабить напряжение в теле. Но, как оказывается, слишком рано… он подходит ко мне вплотную.

– И помни, что на кону дети.

Стискиваю зубы.

– Они не игрушки и не приз, чтобы их ставить на кон, Таранов.

Он наклоняет голову, пытается поймать мой взгляд, но я сосредотачиваюсь на его скуле с щетиной.

– Ты права. Но ты забыла, что у наших детей два родителя. И второй имеет такие же права, как и первый. Не я виноват, что их рождение осталось за границами моей жизни. Не я, Мариш…