Двойняшки

— Говорите о деле. — Пирс принялся постукивать по столу кончиками ногтей. — Или убирайтесь. Через ту же дверь, в которую вошли. — К Декстеру Портино Пирс испытывал лишь одно чувство — отвращение. Этот человек заслуживал только презрения. Об этом свидетельствовало то, что он сделал с Энн и ее детьми. А ведь он, Пирс, уже почти уговорил ее отозвать свой апелляционный иск.

Что же касается Декстера — он оказался просто злобным животным.

Декстер с совершенно невозмутимым видом бросил на стол юриста большой белый конверт. Пирс усмехнулся. Затем потянулся к конверту. Когда же он вытащил из него фотографии, у него на несколько секунд перехватило дыхание. Сердце его бешено колотилось, ему казалось, что оно вот-вот выскочит из груди.

В кабинете воцарилось тягостное молчание. Наконец Декстер заговорил заговорил снисходительно, потому что знал, что его противник повержен.

— Мне кажется, что ты прекрасно проводишь время с этим мальчиком. Декстер громко рассмеялся.

Смех его звучал точно звон колокола в морозную ночь. — А теперь, мой друг, ты будешь слушать, а не говорить, — продолжал Декстер с усмешкой. — И слушай внимательно. Возьми карандаш и записывай. — Его глаза горели торжеством. — Я сейчас скажу, что ты должен сделать.

* * *

Энн и Джейн сидели в «Пти Марме» на Уорт-авеню. Энн откусила кусочек тарталетки с куриным фаршем и с обреченным видом проговорила:

— Апелляцию так долго рассматривают. Чем дольше я вдали от девочек, тем меньше они походят на моих детей. Прошло уже больше года. Почему все так долго?

Джейн теребила пальцами нитки жемчуга, украшавшие ее шею. Она понимала, почему ее подруга так расстроена. Из-за того, что Декстер снова затянул пересмотр дела. Но она ничем не могла утешить Энн.

— Послушай, дорогая, — сказала Джейн, — в этот раз они не будут судить тебя. Они будут судить твою репутацию.

— Грейси сказала мне, что они прошлой ночью обе спали в постели с Декстером и его новой подружкой. — Энн покачала головой и принялась размазывать вилкой по тарелке зеленую пасту. — Я встречаюсь с ними только четыре раза в месяц. Как же я могу им помочь?

— Они знают, что ты их любишь, — сказала Джейн и взяла подругу за руку. — А помочь ты сейчас ничем не можешь.

— Как я могла полюбить такого человека?

К сожалению, ни одна из подруг не знала ответа на этот вопрос. И тут к их столу подошел метрдотель и сказал, что Энн просят к телефону. Все сидевшие в ресторане проводили взглядом женщину, о которой в Палм-Бич только и говорили.

— Энн, это я — Реджинальд Пирс, — раздался в трубке голос адвоката. Извини, что я прервал твой завтрак, но консьержка сказала мне, где ты.

— Что-нибудь срочное? — спросила Энн, поворачиваясь лицом к стене, чтобы хоть как-то приглушить свой голос.

— У меня есть план, — сказал Пирс; в эти мгновения он сам себя ненавидел. — Я хочу, чтобы ты приехала ко мне в офис завтра, как можно раньше. Мы все обсудим.

Лучик надежды согрел ее сердце, и Энн ответила:

— Я приеду пораньше.

* * *

— С днем рождения вас, — сказала бабушка. Глаза ее светились любовью, хотя лицо казалось немного усталым. Элис Грэм, мать Энн, была единственной бабушкой Керри и Грейси. Она выглядела очень элегантно со своим гладким пучком седых волос, с серьгами, украшенными рубинами и бриллиантами, и в красном костюме от Карла Лагерфельда.

— Бабушка приехала! — закричали Керри и Грейси; их лица сияли.

— Вообще-то, — улыбаясь, говорила Керри, — наш день рождения был три дня назад. Двадцатого февраля.

— Тогда вам очень повезло. У вас будет еще один день рождения, ответила бабушка Элис и погладила Керри по волосам.

После окончания бракоразводного процесса Декстер не разрешал матери Энн приезжать в его дом, а Энн не могла вывозить девочек из Палм-Бич. И теперь, после сердечного приступа, Элис приезжала во Флориду, лишь когда позволяло здоровье.

— Энн, тебе помочь? — спросила Элис, глядя, как ее дочь аккуратно вставляет семь свечей в ванильно-шоколадный торт. Их отношения давно стали натянутыми, хотя Элис не могла понять почему. Ей казалось, что Энн всегда требовала больше, чем она, Элис, могла ей дать. Может быть, в этом-то и заключалась проблема Энн — она от всех требовала слишком много. Элис опасалась, как бы двойняшки не «заразились» от матери.

— Спасибо, мама. Не нужно, — ответила Энн и пожалела, что осталась на кухне. Ей хотелось обдумать план Реджи Пирса. Осуществить его было так просто… И таким образом она бы окончательно решила все проблемы. Предложение Пирса взволновало Энн — и испугало до смерти.

— Энн, — сказала мать, пристально глядя на нее, — не может быть, чтобы ты всерьез думала о том, что рассказала мне…

— Именно об этом я и думаю, — ответила Энн.

— Но это же абсурд!

— Все вокруг абсурд! Реджи считает, что я проиграю повторный процесс. Это не абсурд? Я была замужем за самым отпетым негодяем на свете. Это не абсурд? Ложь становится правдой, а любовь превращается в ненависть. Что может быть абсурднее этого?

— Если ты это сделаешь, Декстер найдет тебя, куда бы ты ни уехала. Ты его знаешь.