Двойник

— Понимаете, для успешного лечения я вынужден был настоять на этом, — профессор потер ладонями, словно споласкивая их под струей воды. — Мои коллеги из Сербского потому и не смогли докопаться до причин вашего недомогания, что… А впрочем, я знаком с вашим лечащим врачом. Конечно, амнезия ее конек, но она слишком уж зацикливается на физико-механических факторах… Тогда как причина может лежать в области психиатрии.

Андрей негодующе фыркнул, сообразив, на что намекает холеный эскулап,

Врач оборвал себя, улыбнулся понимающей и чуть снисходительной улыбкой.

— Я вижу, вы хотите что-то сказать. Наверное, вас пугает возможность огласки? Уверяю вас. Никакой информации для журналистов из этих стен не просочится. Мы, в отличие от некоторых наших коллег, относимся к понятию врачебная тайна с полной серьезностью и ответственностью. От этого, в конце концов, зависит не только успешная работа нашей клиники, но и наше благосостояние. Так же как и благосостояние публичных людей, которые обращаются к нам.

— При чем тут огласка. Вот только сумасшедшего из меня делать не надо. — Сердито буркнул Андрей, которому перед угрозой психушки стало глубоко наплевать на всех папараци мира вместе взятых. — Я просто теряю сознание. Иногда.

— Ну, батенька… Не иногда, а ежедневно. К тому-же добавьте изменения в психотипе. Я признаюсь, не являюсь вашим поклонником, уж простите, но несколько раз видел по телевизору. И выступления, и ваши интервью. Так вот с моей, профессиональной точки зрения, произошедшие с вами перемены как нельзя лучше вписываются в клинические признаки… Тут врач слегка закашлялся. — Называть недуг, дабы не расстраивать вас окончательно не стану, однако, можете попробовать на досуге поискать сами в специальных справочниках, или в интернете. Раздвоение сознания, слабость, фрагментарность мышления, кратковременные обмороки, прочие симптомы…

— И что же мне делать? — Слова доктора, произнесенные безапелляционным тоном, невольно заставили его начать сомневаться в собственной нормальности.

— Вам? Да ровным счетом ничего. Лежите, отдыхайте. А мы займемся всесторонним обследованием вашего мозга. По результатам и будет поставлен диагноз.

— И сколько времени это займет?

— Месяц, два… как пойдет.

Андрей тяжело вздохнул, представив, что вынужден будет провести в этом пусть и комфортной, но больничной палате, и сумрачно покивал головой, принимая новый удар судьбы с поистине стоической покорностью.

Андрей сидел в своем номере, задумчиво бренчал на гитаре, и с тоской поглядывал на творящееся за окном погодное безобразие.

Погожие весенние деньки неожиданно сменились стылой, почти зимней промозглой слякотью. Небо, ставшее вдруг похожим на серое армейское одеяло, почти легло на крыши домов, а из рваных облаков лил нудный и мерзкий дождь.

Обследование в элитной клинике завершилось по сути не начавшись. Андрей вежливо поблагодарил врача за потраченное время, а вскоре после его ухода просто сбежал из клиники.

Нельзя сказать, что Андрей не верил опасениям врача вовсе. Эскулап, один день нахождения в лапах которого стоит три месячных зарплаты квалифицированного рабочего, обязан был разбираться в своем деле хотя бы из простого человеческого приличия. Вот только какой тогда смысл в точном знании грозящего ему. В том, что он будет точно знать, что в один прекрасный момент просто соскочит с катушек.

И хорошо еще, что ему хватило ума не сообщать новость Маше, засыпавшей беглеца вопросами. Кое — как сумев отговориться зряшностью потерянного времени, Андрей в свою очередь поинтересовался успехами на организаторском поприще.

Терпеливо выслушав ее сбивчивый рассказ о произошедших за эти два дня событиях, о каких-то соглашениях и договорах, Андрей с облегчением дождался, когда она оставит его одного и только тогда задумался о нарисованных эскулапом перспективах.

И вновь нужно сказать, что никакой особой депрессии, после этих раздумий у него не возникло. Скорее появилась легкая меланхолия и некоторая философская отстраненность.

— Странный ты какой-то стал. — Сумела уловить произошедшую с ним перемену Маша. — Может случилось что?

— Ерунда. — Отмахнулся Андрей изобразив улыбку. — Накачали какой-то гадостью в профилактических целях, всего и дел. А вообще, все нормально. Фельдшер жить позволил.

— Ну, смотри… — Недоверчиво протянула девчонка, но лезть с расспросами не стала. Впрочем, дел ей хватило и без того. Везде, куда бы ни обращалась Маша с гастрольной заявкой, ее внимательно слушали, кивали, одаривали цветисто приторными комплиментами, поили кофе, и клятвенно обещали помочь. Подыскать просвет, согласовать сроки, втиснуть в график, и не более…

— Представь, никто в лицо и слова против не говорит. — Жаловалась Маша Андрею, после очередного, не слишком удачного, визита в весьма ответственный кабинет. — Улыбается, комплименты говорит, а сам в блокноте только для виду каракули рисует и все. Я заметила. А еще в ресторан приглашал. Олень мартовский.