Двойник

— Нет, Петя, мне хвати. — Решительно отказался Андрей. — Нельзя мне. Он стукнул себя по о затянутой в черную кожу груди. — Здоровье.

— Все… все. Понял. — Петр плеснул себе полный стакан. — А я выпью. Стресс надо снять. Ты ешь, ешь… я, если что еще достану. У меня Зинка знаешь какая мастерица готовить…

— Ага, вкусно. — Согласился Андрей, вынимая из большой миски новую котлету. — Машка такие готовила… — Произнес он, и осекся.

— Жена? — Поинтересовался Петр, закусывая выпитое соленым огурчиком. — А где она?

— Далеко. Можно сказать, в другом мире. И… Ладно, проехали.

— Ты извини, я это… — Смутился Петр, решив, что ненароком напомнил о грустном.

— Ничего… — Андрей повертел в руке вилку. — Я и сам не знаю, то ли жива то-ли как. Ничего не знаю. — Он сжал губы. — Слушай, я у тебя в коридоре вроде гитару видел. — Вспомнил он. Возле мешка в чехле стояла.

— Витька до службы баловался. Так, одним пальцем… Ничего путного. Ни слуха, ни голоса. Выбросить хотел, да все руки е доходят. Валяется, только место…

— Можно я попробую. — Нерешительно попросил Андрей, в голове у которого возникла неясная идея.

_-Да пожалуйста. — Расплылся в улыбке хозяин. — Сыграй, а? Спой чего. А то у Витьки все его музыка, такая херня… Рамштей какая-то.

— Рамштайн, это да. Это на любителя. — Отозвался из коридора Андрей, вынимая на свет гитару. Простая шестиструнная акустика оказалась довольно звучной.

Суровые песни этот еврей поет. — Пошутил он, возвращаясь в кухню.

— Устроился на стуле, положил гитару на колено, и медленно, нерешительно провел пальцами по струнам. Толстые, распухшие пальцы с трудом встали в нужную комбинацию, однако промучившись несколько минут, сумел выстроить несколько простеньких аккордов.

— Слышь, Андрюха, спой, а? Ты ж сразу вижу, мастер. Любимую… Фильм был… Щит и меч, помнишь? Там Любшин снимался. Вот песня про березку в поле… — Похоже хозяина вконец развезло.

Андрей кивнул, осторожно перебрал струны вспоминая мелодию, и наконец заиграл вступление. Первые слова знаменитой, берущей за душу песни пропел почти шепотом страшно опасаясь услышать совсем уже немузыкальные звуки. Увы, голос оказался совсем не тот, что был у него когда-то. Плохонький голос. Хриплый, почти без верхов, с каким-то придушенным тембром, но все-же голос.

Понемногу распелся. Второй куплет исполнил уже громче, внимательно проверяя звучание, а припев исполнил совсем без опаски.

Странно, хотя настоящего певческого голоса у него не оказалось, звучал это т негромкий, чуть хрипловатый напев звучал на удивление душевно, пронзительно.

"Наверняка все дело в песне. — Решил Андрей, закончив петь. — Хорошая песня, сердечная.

Он отложил гитару, и глянул на Петра.

— Сволочь ты, Андрей! — С непонятным вздохом пробормотал тот, смущенно пряча глаза. Мазнул ладонью по глазам, и плеснул себе в стопку. — Ты… ты… Вот сердце зашлось, понимаешь? Ты это, ты себе гитару возьми. Понял? Я ее все равно выкину, а ты можешь…

Он вновь выпил, и ткнулся носом в лежащее на столе полотенцем. — Ты извини… я посплю чуток, — пробормотал хозяин уже в полудреме. Немного…

Андрей укоризненно покачал головой, отставил инструмент в сторону, и осторожно приподнял спящего за плечо. — Пошли, пошли, ляжешь… Поспи немного.

Андрей уложил Петра на постель, и вернулся в кухню.

— Пол пятого. — Зевнул нечаянный гость. — Может и мне вздремнуть? Кто знает, когда еще придется в нормальных условиях,

Андрей стянул жесткий кожан, и примостился на маленьком диванчике, стоящем в кухне. Ничего, нам и такое пойдет. — Пробормотал он, засыпая. — Утром будет видно…

Глава 6

Ушел не прощаясь. Тихонько прикрыл дверь, щелкнувшую замком, и неторопливо спустился по вытертым ступеням подъезда в утренний сумрак.

Одиноко шагающий по пустынной улице человек, этакий престарелый рокер с клетчатым чехлом для гитары за спиной вовсе не вызвал у редких, торопящихся на первый автобус, горожан никакого интереса. Мало-ли по какой нужде топает стильно прикинутый, бритый на лысо мужичок. Возможно с работы, а может, наоборот, с затянувшейся на всю ночь гулянки. Кто его разберет в нынешнее суматошное время, когда смешались все мыслимые и немыслимые понятия. Путаны, и обычные проститутки, таксисты, официанты, бармены, и опять-таки, музыканты. У них-то рабочий день начинается далеко заполночь, а заканчивается когда все остальные только начинают собираться на "любимую" работу.

Андрей вновь тормознулся возле витрины, глянул на свое, так сильно изменившееся, непривычное глазу, отражение, хмыкнул. — Конечно, бритье и ванна слегка пригасили общую бомжеватость, но все равно, стоило только внимательно присмотреться к суховатой, чуть сгорбившейся фигуре, к измятому, потрепанному лицу раннего пешехода, и у внимательного наблюдателя непременно должно было возникнуть некое подозрение. Ну а уж Московские милиционеры внимательностью и способностью анализировать вовсе не обижены.