Двойник

— Я знаю, что моя взяла, — усмехнулся Ворон, поигрывая тем самым новеньким пистолетом системы «вальтер», из которого умоляющий о пощаде кидала стрелял в бронированное стекло «восьмерки». — А ты не забыл, тварь, что не далее как час назад давил указательным пальчиком на этот самый спусковой крючок, дабы из-за двух проклятых лимонов отправить в мир иной не только меня, но и свою страстно любимую сучку с силиконовыми сиськами? Как нам с этим быть? Такое не прощают…

— Так я же думал, что она решила меня подставить! — повысил голос Иванько, сверкнув отчетливо читающейся в глазах ненавистью. — А ты заодно с ней! Бабы — они все одинаковые. За норковую шубу и кулон с бриллиантом не только ебаря — мать родную продадут! — окрысился Гера. — Ошибся я, майор, понимаешь?! Каюсь, промашка вышла. Извини, не хотел…

— Это совсем другой разговор, — «примирительно» произнес Ворон. — Раз ошибся… Что ж, я человек великодушный и сдавать тебя ментам не стану. Тем более свои грязные миллионы ты мне уже подарил… Так и быть!

— Надеюсь! — с заметным облегчением сказал Иванько.

Он оглядел просторное, метров тридцать, помещение с автоматически поднимающимися металлическими воротами и не обнаружил в нем ничего необычного.

Гараж как гараж — стеллажи с инструментами, комплект колес с новыми алюминиевыми дисками в углу, канистры, смотровая яма, прикрытая деревянным щитом из досок.

— Тогда… может, снимешь с меня браслеты? — предложил мошенник, вопросительно посмотрев на Ворона.

Обе его скованные руки были заведены за спину, а цепочка пропущена через вбитое в стену полукольцо. В таком положении можно только сидеть на стуле и не шевелиться. Если же стул упадет, то, слетев с него на бетонный пол гаража, можно превратиться в «ласточку», с сильно вздернутыми вверх руками и вывихнутыми суставами.

«Все у него схвачено! — вдруг подумал озаренный страшной догадкой Иванько.

— И стул, и наручники, и крюк!.. Ой, не нравится мне это!.. Кто же он такой, падло?! Сумасшедший маньяк?! Нет, маньяки финансовыми делами не занимаются… И бронированные стекла на свои тачки не ставят!.. Господи, куда же я попал?!»

— Снимут с тебя железки, обязательно снимут, — ответил набирающий номер на сотовом телефоне Ворон, мельком заметив произошедшие с лицом Иванько разительные перемены. — Только не здесь и не сейчас…

— Не сдавай меня, пожалуйста! — взмолился, громко зарыдав и судорожно задергавшись всем телом сразу, перепуганный замаячившей на горизонте расплатой кидала. — Что я тебе сделал плохого, кроме того, что принял за дружка Дианы?..

У-у-у! А-а-а!

Но Ворон его уже не слушал.

Приложив трубку изогнутого, словно банан, «Сони» к уху, он ждал, пока руководитель инициативной группы обманутых клиентов фонда «Наследие» — капитан второго ранга ВМФ СССР в отставке, бывший командир ракетного крейсера Балтийского флота «Гремящий», а ныне одинокий вдовец и пенсионер Трофим Федорович Борисов снимет трубку.

— Слушаю, Борисов! — наконец по-военному четко донеслось с той стороны.

Несмотря на свои семьдесят пять лет, ветеран Великой Отечественной войны Борисов был еще вполне бодрым и полным сил. Хотя и он решился на покупку «похоронного» сертификата. Кто знает, что с нами будет завтра?

— Здравия желаю, Трофим Федорович, — сказал Ворон, нарочно повернувшись лицом к трясущемуся и побелевшему Иванько. — С вами говорит майор Федеральной службы безопасности Орлов.

— Да?! — оживился старичок. — Слушаю вас внимательно, товарищ майор!

— Сразу хочу вас предупредить, Трофик Федорович, что разговор у нас с вам будет сугубо конфиденциальный. Рядом с вами есть кто-нибудь из посторонних?

Стюардесса Жанна

Закусив до крови губы, девушка закрыла глаза и отвернулась от пыхтящего и сопящего над ухом «сержанта»…

Артист, делая глубокие быстрые затяжки и время от времени глядя на дрыгающего голой задницей Щербатого, неожиданно почувствовал такое сильное отвращение ко всему происходящему, что ему даже захотелось схватить со стола пустую бутылку из-под вина и изо всех сил врезать ею по затылку подельника.

Это наваждение нахлынуло так внезапно и так быстро овладело сознанием, что в первые секунды Артист удивился сам себе. Еще в машине распиравшее его желание дорваться до аппетитного тела мочалки вдруг испарилось, как капля воды, попавшая в костер. Зато накатил приступ непонятной ярости, сменившийся опять-таки неясным и совершенно неожиданным чувством вины.

Но вскоре, наблюдая за телодвижениями братка и напряженным, словно сведенным судорогой, лицом стюардессы, Артист понял, почему это произошло.