Двойник

Я присоединилась к нему и принялась осматривать содержимое ящиков. За две минуты мы перерыли буквально все, но так ничего и не нашли. Не было никаких бумаг, которые бы говорили о том, что Валера был замешан в каких-либо махинациях.

Из-за двери показалась голова охранника:

— Все, две минуты прошли.

На лице Максима было написано, что он сейчас врежет этому сопляку за то, что он нас побеспокоил. Не хватало нам только сейчас неприятностей, — подумала я, на всякий случай коснувшись его плеча, чтобы хоть немного успокоить. Как ни странно, Максим сумел перебороть свое желание и ограничился тем, что довольно сильно стукнул по крышке стола, а затем, не говоря ни слова, вышел и направился к машине.

Мне удалось догнать его только на улице.

— Ты в порядке?

Максим глянул на меня, как на врага народа, но через минуту смягчился.

— Все в порядке, не обращай внимания. Если ты не против, я хотел бы съездить в морг.

Я не стала спорить и направила машину в сторону морга.

Всю дорогу Максим яростно ругался.

— Сукин сын, еще и жизни не видел, а уже что-то из себя корчит. И где только таких идиотов находят, специально, что ли? Вот и доверься потом милиции, когда в ней такие кретины работают.

Сначала я просто молча слушала его, надеясь, что он быстро успокоится, но когда пошла пятнадцатая минута этого монолога, не выдержала и взорвалась:

— Может, хватит вести себя как мальчишка. Ты сейчас ничем не лучше его, материшься, как какой-то колхозник, противно даже становится.

Никак не ожидая от меня подобного, Максим замолчал и удивленно уставился на меня.

— И не нужно на меня так смотреть, я не картина в галерее, — я отвернулась и стала следить за дорогой, позволив Максиму спокойно подумать над своим поведением.

Скорее всего, он на меня обиделся, так как всю оставшуюся дорогу молчал и смотрел в другую сторону, боясь сталкиваться со мной взглядом. Я совершенно не жалела о сказанном, хотя прекрасно понимала, что немного переборщила, но нужно же было как-то прекратить это извержение. Терпеть не могу слабых мужчин, я-то думала, что Максим не из их числа, но, видно, ошиблась. Он вспыхивал по любому поводу, как сопливый юнец, и начинал пускать слезы по каждой мелочи.

Я остановила машину у морга и вышла.

— Это здесь.

Максим ничего не ответил, но пошел следом. Мальчишка! Настоящий мужчина не должен обижаться на подобные вещи, тем более, если он действительно провинился. Надеюсь, что он хотя бы сейчас будет держать себя в руках, мне уже порядком надоело быть его нянькой и вытирать ему слезы. Возиться с такими слюнтяями обычно моя сестрица предпочитает, меня же они порядком раздражают.

В морге мы провели минут тридцать, так как мне не сразу, удалось убедить патологоанатомов разрешить Максиму посмотреть на тело своего брата. Давать им деньги мне не хотелось, да их у меня и не было, а Максим находился не в том состоянии, чтобы у него их спрашивать, к тому же он был обижен на меня, так что я решила обойтись без его помощи. Пусть дуется, потом благодарить будет за то, что я с ним возилась.

Наконец разрешение было получено, и Максим последовал за маленьким мужчиной в соседнюю комнату, где находился холодильник, а я предпочла остаться в коридоре, так как совсем не хотелось наблюдать за этой сценой, к тому же, в такие моменты, человеку лучше побыть одному. Я удобно разместилась на маленьком диванчике, у которого отсутствовала одна ножка, которую в данный момент заменяла старая толстая книга, кажется, что-то из собрания сочинений Льва Толстого.

Я была уверена, что сейчас в который раз придется успокаивать Максима, но понимала, что после увиденного им сейчас, такое состояние вполне нормально, и обижаться на это не стоит. Самое главное, чтобы он не стал реветь в три ручья, иначе я просто не сдержусь и чего-нибудь ему наговорю.

Максим отсутствовал всего несколько минут, но когда он вышел оттуда, на нем не было лица. Он был бледнее самой смерти, руки тряслись, а из глаз катились крупные слезы, которые он даже не пытался ни от кого скрыть. Мне стало ясно, что оставлять его в таком состоянии одного просто нельзя, и поэтому пришлось предложить ему поехать ко мне и немного перекусить, а потом-то уж будет видно, что делать. Я надеялась, что за это время Максим немного успокоится.

Я протянула ему платочек, так как у него, конечно, своего не было. Он взял его и принялся вытирать катившиеся по щекам ручьями слезы. Я пошла в машину, зная, что он идет следом.

— Спасибо, Поля, вы мне сегодня очень помогли, — сказал он, захлопывая дверцу, — просто не знаю, что бы я один делал.

Я ничего не ответила, так как мое настроение было чересчур боевым, а это могло еще больше расстроить парня. Мы приехали ко мне. Чтобы хоть как-то отвлечь себя да и его от горьких мыслей, я включила радио и настроила его на свою любимую волну. Хорошо хоть, песни там все были сегодня веселые, а не лирические, это помогло Максиму немного успокоиться.