Двойник

Из едкого марева проступили три образа: оскаленный волк с запрокинутой головой выл на высокий камень, покрытый резными надписями; абсолютно лысая старуха распевала все ту же душераздирающую песню; и, наконец, огромная дикая кошка судорожно билась у ног Ская. Его собственные руки тянулись к зверю; без сомнения, кисти принадлежали ему, только теперь их покрывали неизвестно откуда взявшиеся шрамы. Ладони Ская, сжав мохнатую голову, что есть силы поворачивали ее…

— Тебе нехорошо?

Скай сидел на полу, отец встревожено склонился над ним. Неподалеку лежала зажигалка.

Генри помог сыну встать и усадил его на стул, затем протянул кружку, где еще осталось пиво. Скай сделал глоток и поперхнулся.

— Забавно, — проговорил отец, похлопав его по спине. — Когда та женщина вручила мне эту безделицу, произошло то же самое. В смысле, я упал в обморок.

— Она была лысая?

— Лысая? — удивленно переспросил Генри. — Нет, а что?

— Ничего. — Скай опять закашлялся и осушил кружку. — Можно мне еще пива?

— Ни в коем случае, а то мама меня прикончит. Да и спать пора.

Скай неуверенно поднялся со стула.

— Помочь тебе спуститься?

Он сделал несколько робких шагов к двери.

— Я справлюсь, пап.

Голос отца заставил его остановиться:

— Не хочешь забрать ее?

Скай оглянулся. Генри вновь протягивал зажигалку. Замявшись на мгновение, он ответил:

— Конечно! Спасибо, папа. Классная штука.

— На здоровье. — Генри подошел ближе, держа вещицу в вытянутой руке.

Скай взял ее. Ни тумана, ни вспышек. Медь показалась теплой на ощупь. Обычная старая зажигалка.

Когда Скай добрался до своей комнаты, у него все еще дрожали ноги, так что он положил подарок Генри на тумбочку и улегся на кровать прямо в одежде.

Что все это значило — волк, дикая кошка, лысая старуха? Можно подумать, мало ему приключений. Какое-то время Скай смотрел на блестящую медь, потом решительно встал, выдвинул ящик и бросил туда зажигалку.

— Не сейчас, — сказал он.

Улегшись на бок, Скай почувствовал, как что-то давит на бедро. Он перекатился на спину, вытащил из кармана камень и засунул его под подушку. Руны тоже подождут — он найдет к ним подход, но сначала как следует выспится. Что там предлагала Кристин — ввести его в транс?

— Как же, так я и позволю ей себя гипнотизировать!

Скай живо представил себе одноклассницу сестры, с лаем кружащую по школьной спальне. Если дать кузине волю, его наверняка постигнет та же участь. Нет уж, хватит с него превращений на этой неделе — по крайней мере, без животного царства он точно обойдется!

ГЛАВА 18 ЯСТРЕБ

— …В любом случае, собаки не летают.

Кто здесь?

Скай сел на постели так резко, что заболела голова. Впрочем, он не мог с уверенностью сказать, было ли тому виной внезапное пробуждение. А может, он все еще спит?

— Привет, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе.

— Привет, — словно эхо откликнулось.

Нет, это не эхо. Кто-то ответил ему.

Скай посмотрел вверх. Интересно, когда над ним успело появиться зеркало?

Он перевел взгляд вниз. Похоже, оно лежало на кровати, иначе как бы он увидел все, что находится за спиной, — тень от лампы, потолок над широко распростертыми крыльями?

Кстати, откуда они взялись? Насколько Скай себя помнил, ему всегда приходилось довольствоваться руками. По крайней мере, у мальчика, который только что упал на кровать, закрыв глаза и выронив рунный камень, крыльев точно не было.

Руки… Никчемные отростки! Разве они помогут парить в вышине или падать камнем, зависая над трепещущей добычей? Нет смысла подставлять их попутному ветру, чтобы легко скользить над поверхностью земли.

Скай опустился на подоконник. Между створками оставалось достаточно места, чтобы протиснуться на волю.

Он взмыл в небо. Полеты снились не раз, так что Скай рассчитывал испытать нечто подобное. Как он ошибался! Вот это мощь! Крылья отзывались на малейшее дуновение, сам ветер покорялся ему; легкий наклон, движение перьев, поворот, — и вот он со свистом рассекает воздух, взлетая все выше и выше, а потом замирает, и в ту же секунду мир внизу застывает. Закатное солнце золотило край горизонта, и перед взором Ская расстилались бесчисленные села и деревушки; темное пятно леса разделяло две долины, а холмы, что зовутся… Да какая разница? Мальчик, оставшийся в комнате, вспомнил бы название, но что за дело до него ястребу? Зато он видит, как далеко внизу блестит овечий глаз, и знает, сколько лепестков у розы; вот барсук пробирается сквозь излюбленную дыру в живой изгороди, а выдра ныряет в погоне за рыбой. Но кто это копошится в земляном холмике на соседнем поле? Не кто, а что — завтрак!

Главное — правильно рассчитать время. Скай устремился к пригорку и завис над ним, выжидая момент. Вот среди бурых комьев мелькнуло крошечное розовое пятнышко, и тогда он ринулся вниз. Секунда — и острые как бритва когти вонзились в бархатную шкурку. Скай взмыл вверх и полетел к дубу, что рос на самом краю поля.

Крот бился в агонии. Точный удар крючковатого клюва прервал его муки, и ястреб приступил к трапезе.