Двойник Декстера

Таким образом, в очень юном возрасте я учился наблюдению за людьми, задерживающимися за своим основным единственный ритуалом, или двумя, и затем повторяющие те же шаги снова с безупречной мимикрией. Этим утром мой талант сослужил мне хорошую службу, поскольку я шатался от кровати и в ванную и обратно, в моей голове было абсолютно пусто, кроме мокроты, и если я не выучил наизусть то, что я предположительно должен делать каждое утро, я не думаю, что смог бы сделать это. Тупая боль главного насморка просочилась в мои кости и вытолкнула всю способность размышлять из моего мозга.

Но шаблон того, что я делаю утром, оставался прежним: душ, бритье, чистка зубов, и спотыкающаяся ходьба к кухонному столу, где у Риты была чашка кофе, ожидающая меня. Когда я потягивал его, я чувствовал маленькую искру жизненного мерцания в ответ, она поставила тарелку яичницы передо мной. Это, возможно, был эффект кофе, но я помнил, что нужно делать с яйцами, и я сделал это очень хорошо, слишком. И, поскольку я доел яичницу, Рита бросила пару таблеток от простуды передо мной.

“Возьми их”, - сказала она. “Ты почувствуешь себя лучше, как только они… Ох, посмотри на время. Коди? Астор? Вы опаздываете в школу!” Она долила кофе в мою чашку и торопливо пошла в холл, где я услышал её крик, будящей двух нежелающих вставать детей. Минуту спустя Коди и Астор с глухим стуком уселись за стол, и Рита поставила тарелки перед ними. Коди машинально стал есть сразу, но Астор поставила лицо на локти и с отвращением посмотрела на яйца.

“Она жидкая, я хочу кукурузные хлопья”.

Вся часть утреннего ритуала: Астор никогда не хотела ничего, что Рита давала ей поесть. И я счел странно успокаивающим то, что я знал, что произойдет затем, поскольку Рита и дети следовали каждому утреннему сценарию, и я ожидал, когда подействуют холодные таблетки, возвратят мне силу ясной мысли. До тех пор, я ни о чём не волновался; я не должен был делать ничего, но должен следовать шаблону.

ГЛАВА 5

Шаблон оставался правильным, когда я приступил к работе. Тот же офицер сидел за столом и кивнул на моё удостоверение; те же люди набились в лифт, когда я поехал на второй этаж. И в ожидании меня, в кофейнике было очевидно то же самое мерзкое варево, которое было там с незапамятных времен. Все очень утешительно, и из благодарности я фактически попытался выпить кофе, делая шокированное лицо, как только я делал глоток. Ах, утешение глупой рутины.

Но как только я отвернулся от кофеварки в то, что должно быть пустым местом, я обнаружил объект на моём пути, так близко ко мне, что я должен был накрениться в остановке, которая естественно заставила ядовитое варево в моей чашке выплеснуться на всем протяжении передней стороны моей рубашки.

“Ох, дерьмо”, - сказал объект, и я посмотрел на жгущее пятно на моей рубашке. Передо мной стояла Камилла Фигг, одна из моих коллег в судебной экспертизе. Ей было около тридцати лет, и она была честной, обычно незаметной и обычно была очень тихой, но в данный момент она неистово краснела, она так часто выглядела, когда я смотрел на неё.

“Камилла”, - сказал я. Я думаю, что сказал это вполне весело, полагая, что моя рубашка была относительно новой, будет проблематично отстирать пятно. Но, не смотря на это, её лицо стало даже еще краснее.

“Это только… Мне действительно жаль”, - сказала она в отрывистом молчании, и она оглянулась по сторонам, как бы ища выход.

“Все совершенно в порядке”, - сказал я, хотя все было далеко не в порядке. “Кофе будет безопаснее носить на одежде, чем пить”.

“В любом случае, я не хотела этого делать”, - сказала она, и она подняла руку, или чтобы схватить слова обратно, или чтобы стереть кофе с моей рубашки, но она потрясла рукой передо мной в нерешительности, и тогда она наклонила свою голову. “Очень жаль”, - сказала она, и, пошатываясь, пошла по коридору и свернула за угол.

Я глупо стоял и моргал после неё; что-то новое повредило шаблон, и я понятия не имел, что оно означало, и что я должен был делать. Но после обдумывания в течение нескольких бессмысленных секунд, я не стал обращать на это внимания. Я простужен, таким образом, я не должен был пытаться понять причудливое поведение Камиллы. Если бы я сказал или сделал что-то не то, я мог бы сказать, что это были просто таблетки от насморка. Я поставил кофе и пошел в уборную, чтобы попытаться сохранить несколько кусочков ткани на моей рубашке.