Двойник её мужа

– Откуда ты такой взялся Владимир Недожёгов?

– Откуда и все берутся – из мамки.

– Шутки всё шутишь, а вот муж у меня серьёзный и суровый парень.

– Надо пользоваться моментом, пока его нет. Я в душ и кровать.

– Сегодня ты спишь в кабинете Фёдора.

– Как?

– Так. С тобой опасно лежать в одной кровати.

– Лена.

– Я решила.

Частная клиника Ольги Кудрявцевой расположилось в старинном особнячке в два этажа из красного кирпича на окраине Барнаула. Фасад здания был не так ухожен, как его помещения были отделаны внутри. Всё было современно, модно и белого цвета: стены, ковры, двери. В одной из палат клиники секретно содержался Фёдор Самылин. Он лежал, посреди палаты весь утыканный проводами с присосками и разными трубками. Фёдор то приходил в сознание, то снова впадал в забытье. Рядом с ним постоянно дежурила медсестра. Ольга Кудрявцева молодящаяся особа, которой было хорошо за пятьдесят, получила щедрое вознаграждение за то, что следила за Фёдором и хранила его инкогнито на алтайской земле. В палату вошли две женщины в белом врач Надежда Пирогова и медсестра Ирина Мельникова. Мельниковой было тридцать лет. Это была симпатичная круглолицая блондинка с маленьким курносым носом, чёрными волосами стрижкой каре и серыми глазами. Пироговой было тридцать шесть лет. Она была не столь симпатична, как медсестра, но на её лице чётко читались ум и колоссальный жизненный опыт. Пирогова сказала, дежурившей медсестре:

– Отдыхай. Ирина подежурит.

Медсестра ушла. Ирина заняла её стул. Пирогова стала около пациента.

Фёдор лежал с закрытыми глазами. Он открыл рот и что-то буркнул.

– Ой, – немного испуганно встрепенулась Ирина. – Что это он?

– Сиди спокойно. Ему лучше, чем нам. Сейчас он бродит где-нибудь по тропическому лесу в окружении тупых блондинок в купальниках.

– Почему блондинок?

– Да это я так, фантазирую. Ему снятся сейчас сны, возможно эротические. А я спала нормально восемь часов последний раз, наверное, лет пять назад. Вот бы мне оказаться на его месте.

– А, если он умрёт?

– Нам это могут не простить. Шеф сказала, что закопает нас всех, если с ним что-то плохое случится.

– Такая важная персона?

– Миллионер или миллиардер.

– И без жены и близких тут лежит.

– Они в курсе и просили его тут попридержать.

– Может быть, они хотят от него избавиться?

– А что, ради наследства? Может быть. Идея здравая.

– Надь, как ты можешь быть такой циничной.

– Это жизнь.

Надежда приподняла простынь и оглядела Фёдора.

– О, смотри на его причиндалы – они шевелятся. Я же говорила, ему эротические сны снятся.

– Надь, как ты можешь?

Надежда вернула простыню в прежнее положение.

– Эх, да ничего я не могу. Если бы могла, то не сидела бы тут.

– А чего могла-то я не пойму.

– Ты тёпленькая совсем что ли, Ир? Такой мужик лежит у нас с рабочим членом в отключке, а мы не можем этим воспользоваться.

– Как воспользоваться?

– Да оседлать бы его сейчас, зарядиться от него семенем, родить маленького и обеспечить себе безбедную жизнь до конца дней своих.

– Ему это может не понравится.

– По боку.

– Так что тебя останавливает?

– Не знаю, может быть, врождённая лоховатость.

5

Владимир раскрыл глаза около восьми часов утра. Сон, как рукой сняло. За ночь он просыпался пять раз. Недожёгов чувствовал себя неуютно в этом дворце. Всё вокруг было чужим: эти просторные комнаты, мраморные лестницы, диковинные деревья во дворе и еда. Он был рождён не для этого. Ему нравилась простая жизнь. Владимир начал думать о том, на что он потратит деньги, которые ему заплатят за его работу. Ничего толкового не приходило в голову. Купить машину? Он не умел водить. Нужно было идти учиться на вождение. Купить дом? Что с ним делать? Переехать в него, а квартиру сдавать? В этом был смысл. Можно тогда было бы и не работать. Голова немного побаливала. Жаль, что в этом доме нет обычного рассола. Откинув одеяло, Владимир выбрался из кровати, и вышел из кабинета Фёдора Самылина. По лестнице он спустился вниз в столовую. Какой-то лохматый подросток в красной футболке с надписью «fuck Russia» сидел за столом и жевал бутерброд с ветчиной, запивая его кофе. Глаза Владимира стали бешеными и круглыми. «Ленка совсем сбрендила – перешла на малолеток от горя и отчаяния», – мелькнуло у него в голове.

– Ты кто?! Что ты тут делаешь?! – обратился к подростку Владимир.

Малый положил бутерброд на блюдце, лицо его сделалось серьёзным.

– Вор, – сказал он.

Недожёгов ничего не понимал.

– Пап, ты совсем из ума что ли выжил? – молвил подросток.

Владимир закрыл глаза и положил ладони на голову. Вот это конфуз! У Самылиных же был сын, находящийся на учёбе где-то в Европе или Америке. Ему про это говорил Агапов и фотографии показывал. Недожёгов забыл, как его зовут.

– Дурья башка, – запричитал Недожёгов. – Это всё виски. Вчера перебрал немного. Прости, сынок. У меня до сих пор в глазах троиться.

– Может быть, это был не виски?

– А что?

– Запрещённые препараты.

– Сын, не говори ерунду.

– Пап, да я всё понимаю и ничего не имею против. Может быть, угостишь меня таблеточкой или чем ещё?

– Так, прекрати. Ладно, мне надо в туалет и душ.