Двойник Короля 3

— Запомни. Когда тебя прижали к стенке и вариантов почти нет или силы не хватает. Используй то, чего от тебя не ожидают. В моём случае это Горбачёв. Мужик решил манипулировать мной и приструнить. А я его немного удивил.

Не стал говорить Лейпнишу, что собираюсь идти к серой зоне. Вариантов у меня немного против некроманта, монгола и Запашного. А вот если получится использовать кристалл и монстры мне подчинятся… Попробую качнуть чашу весов в свою сторону.

Яркий свет ударил в глаза, когда мы вошли в ангар. У верстака сидел Боров — огромный, потный, с блаженной улыбкой на лице. Заметив нас, он тяжело поднялся, отвесил поклон.

— Господин, — его глаза лихорадочно блестели. — Материалы переходного монстра — это мечта каждого кузнеца! И пусть я не полноценный артефактор, но… — он махнул рукой в сторону стола. — Кое-что получилось.

На отполированной поверхности расположился меч. Изогнутое лезвие отливало синевой, словно вороненая сталь. Рукоять, обмотанная чёрной кожей, заканчивалась массивным навершием в виде оскаленной пасти. По всей длине клинка вились странные узоры, похожие на застывшие волны.

— Большая часть когтей ушла на него, — Боров с гордостью провёл пальцем по лезвию. — Крепкий, острый и очень опасный.

Я взял оружие в руки. Тяжелее привычного, но балансировка идеальная. И тут произошло невероятное… Клинок словно ожил, откликнулся на прикосновение. По лезвию пробежала волна энергии, узоры засветились изнутри, хотя я сам ничего не делал.

Магия яда сама впиталась в металл, окутывая его зелёным сиянием. А когда я невольно потянулся к второй силе, по клинку проступили белые морозные разводы.

— Мать моя женщина… — выдохнул Боров, отступая на шаг. — Как такое возможно? Ваша сила способна проникнуть в клинок. Такое… Такое только у самых отличных артефактов бывает.

Я же ничего не ответил и отложил меч в сторону, разглядывая остальное.

Рядом лежал набор из шести кинжалов. Изящные изогнутые клинки, вырезанные из клыков медведицы. Рукояти украшала искусная резьба в виде чешуи. Я потянулся к ним и отпрянул: кинжалы сами прыгнули мне в руку, словно притянутые невидимой силой.

— Джунгаров в родственники! — Витас отшатнулся. — Что это было?

Попробовал ещё раз. Каждый кинжал сам летел в ладонь, стоило лишь подумать. Чистая магия, никаких механизмов. Двое не верили своим глазам, а я не хотел ничего объяснять.

— А это… — Боров бережно поднял последнее творение. — Помните клюв?

В его руках поблёскивал механизм размером с ладонь. Раздвоенный клюв птицы преобразился до неузнаваемости. Теперь он напоминал экзотический пистолет. Металл отливал серебром, а по бокам змеились те же узоры, что и на мече.

Клюв раскрылся с тихим щелчком, и оттуда выстрелила длинная лента — язык твари. Пять метров гибкого, словно живого, металла хлестнули по железной балке. Сталь осыпалась трухой, будто проеденная кислотой.

Затем начались подарки. Из-под верстака появилась система ремней для ножей. Чёрная кожа с серебряными пряжками и застёжками. Каждая деталь была выточена с ювелирной точностью.

Ножны для меча крепились особым образом. Механизм позволял носить клинок как на спине, так и на боку. Я провёл пальцем по выгравированным на коже узорам — те же волны, что и на лезвии. Какое внимание к деталям…

Последним стало крепление для «револьвера» — сложная система ремней на предплечье.

— Тут спусковой крючок под большой палец, — Боров колдовал над застёжками. — Дёрнете, и язык вылетит.

Примерил всю экипировку. Село как влитое, будто всю жизнь носил. Кинжалы удобно легли под руками, меч не мешал, не стеснял движений.

— Ну как? — в глазах кузнеца застыла надежда.

— Идеально! — хлопнул его по плечу. — Просто отлично!

— Я рад, что вам понравилось, — Боров расплылся в улыбке. — И ещё раз спасибо за Люську! И тебе, Витас, тоже.

Лейпниш смутился. Он ведь даже не успел обсудить это со мной. Но я только подмигнул ему.

Дверь распахнулась с грохотом, что-то огромное понеслось в мою сторону. Рука метнулась к мечу, но было уже поздно. Меня схватили и подняли в воздух, словно пушинку. Лицо утонуло в чём-то невероятно мягком и горячем.

Воздуха не хватало, рёбра затрещали в стальных объятиях. Где-то рядом надрывался Витас:

— Отпусти! Отпусти его, или я тебя…

— Люся, хватит! — прогремел голос Борова. — Это господин, нельзя так! Нельзя!

С трудом вырвался из тисков, отступил на шаг и… застыл в изумлении. Передо мной возвышалась женщина, по габаритам не уступающая Борову. Её необъятная грудь грозила в любой момент разорвать несчастный передник, который держался на честном слове и молитвах. Круглое, как полная луна, лицо украшала ослепительная улыбка, обрамлённая пухлыми губами, накрашенными ярко-алой помадой.

— Спасибо вам! — она попыталась изобразить изящный поклон, от которого передник издал жалобный треск.

Люська… Массивные руки, способные согнуть подкову, и кокетливые кружева на запястьях. Богатырский рост и детские банты в толстых косах. А её плечи могли бы посоперничать с мышцами грузчика.

Когда она повернулась к Борову, стало ясно, почему тот выбрал именно её.