Двойник под прикрытием

Но…. Я посмотрела вокруг себя. Не только наша маленькая команда, но и весь зал выглядел подавленным. Сергей собирался накрыть солнечный край России, как черная туча, заслонив солнце. Может быть, еще месяц, и он станет настолько могущественным, что другим криминальным авторитетам придется с ним сражаться. Крупные города региона увидят насилие, которого они не испытывали с 1990-х годов. Сотни невинных умрут. И, когда Сергей в конце концов выиграет, а я была уверена, что так и будет – мы будем наблюдать за регионом, которым управляет преступник. У него будет слишком много власти, и никто не сможет его остановить, даже СОРП не был в состоянии.

Кто-то должен что-то сделать.

Но, я? Мне пришлось бы лгать постоянно, каждый день. Я ужасная лгунья. И даже, если бы я была лучшей лгуньей на свете, как бы я могла продолжать вести себя с Сергеем, когда я начинала испытывать к нему чувства.

Моя кожа вспыхнула. Как я могла это провернуть, когда у меня были такие чувства к нему?!

Если я потеряю бдительность хотя бы на секунду, если я сделаю что-нибудь такое, что Марина не сделала бы, или не сделаю то, что сделала бы она, и он узнает, что я шпионю за ним, он меня убьет. На этот раз, пощады не будет.

Я представила, как нахожусь с ним в особняке, отрезанная от своих друзей и без поддержки, может быть, на несколько недель или даже месяцев. Страх охватил меня полностью, как будто кто-то непрерывно качал ледяную воду по моим венам. Но, ведь это Сергей Болконский.

Тихий голос внутри меня прошептал. никто не должен знать, что ты об этом подумала. Серафима даже не рассматривает тебя для этой миссии. Все, что тебе нужно сделать, это промолчать, и миссия останется отмененной.

Но…, я буду знать. Когда люди начнут умирать, когда Сергей захватит власть…, я буду знать, что я могла это остановить.

Я заставила свои трясущиеся ноги встать и пойти к лифту.

Офис Серафимы находился на самом верхнем этаже здания СОРП, поэтому у меня было слишком много времени на размышления. Я дважды чуть не остановила лифт и слава Богу, он поднимался без остановок на верхний этаж. Иначе, я бы точно струсила. Идти по длинному коридору к ее двери было самым трудным делом, которое я когда-либо делала. Это безумие. Я недостаточно смелая, чтобы сделать это.

К тому времени, когда я дошла до двери кабинета Серафимы, я не осмелилась остановиться и постучать. Если бы я остановилась, я бы просто развернулась и побежала обратно. Поэтому, я ворвалась в кабинет и остановилась в дверном проеме, широко раскрыв глаза и сжав грудь.

Серафима сидела за компьютером, уставившись на монитор, как я, несколько минут назад. Она вздрогнула. «Елена? Что ты тут делаешь?»

Я не могла говорить.

Она встала, пытаясь заполнить неловкое молчание, подошла к окнам, сделанным от пола до потолка из толстого пуленепробиваемого стекла, которые образовывали один конец комнаты, и посмотрела на фантастический вид Москвы. «Я всегда закрываюсь на короткий период, в это время. Это дает мне время подумать. Когда я смотрю на нашу огромную столицу, какую великую страну она представляет, на все это великолепие, это напоминает мне, за что мы боремся.»

Однако сегодня, она не выглядела вдохновленной. Она выглядела разбитой. Она очень любила эту страну, каждый ее город и его жителей, и большинство из них даже не знали ни ее имени, ни того, на что она шла, чтобы защитить их.

Если у страны и был ангел-хранитель, то это Серафима.

А теперь, она проиграла. Она глубоко вздохнула и опустила глаза в пол. В это время часа пробили три раза. Я не могла больше сдерживать себя.

«Я могу это сделать», – выпалила я.

Я могу это сделать. Подумала она с необычным приливом уверенности. Я могу быть кем-то другим.

Серафима повернулась ко мне. Ее взгляд пустой, это заставило меня запнуться. Вот насколько я была совершенно неподходящей к этой роли. она даже не поняла, что я имела в виду.

«Я могу быть Мариной», – сказала я ей.

Она склонила голову набок…, а затем ее челюсть отвисла. «Ты… Она оглядела меня с ног до головы, и я увидела борьбу на ее лице. Она хотела, чтобы это было возможно, но, она также не хотела, чтобы это было возможно. Я ей была не безразлична. «Нет. Нет, я имею в виду…. Нет, ты недостаточно высокая.»

«Я точно такого же роста, как Алина и Марина. Они просто носят каблуки, а я.… сутулюсь.» Я встала прямо.

Серафима выглядела больной. Я думала она сейчас вырвет или потеряет сознание. Она вызвала доктора Кириллова, возможно, надеясь, что он исключит эту сумасшедшую идею. Но, он обхватил мою голову руками, пощупал линию подбородка, сравнил мою фотографию с фотографией Марины…, и кивнул. «Это сработает», – сказал он нам. «Есть ли татуировки, о которых нам следует знать?» Я покачала головой. «Шрамы?»

Я застыла. Виктор – единственный, кто знал о моем детстве. Мы работали над одним делом, касающимся детей, и однажды ночью, я не выдержала и рассказала ему все. В его глазах появился яростно-защитный взгляд, и я думаю, он бы сразу же выследил моего отчима, если бы тот был еще жив.