Двойное предательство (СИ)

Сборы в семье Арсеньевых, как всегда, затянулись. Они уже опаздывали на целый час. Вообще, когда они куда-то выходили, то этому обычно предшествовал скандал между Светланой Ивановной и Владимиром Юрьевичем. Начиналось это, когда Светлана открывала шкаф и обнаруживала, что ей нечего надеть. На этот раз ситуация осложнялась еще и тем, что она должна была впервые после долгих пятнадцати лет встретиться с Виктором. Она стояла перед шкафом и придирчиво рассматривала свою одежду. Ей ничего не нравилось. Черный импортный брючный костюм, купленный в ГУМе, ей показался слишком мрачным, и она даже не стала его примерять. Ее взгляд упал на костюм с юбкой нежно-песочного цвета, который ей шили на заказ, но она вспомнила, что давно его не одевала и возможно, он будет узок в талии. Все же она решилась и осторожно стала втискиваться в юбку. Юбка налезла, но сидела как на барабане, некрасиво подчеркивая лишние килограммы.

— Злата, подойди сюда, — позвала она дочь.

Злата, еще в халате, зашла к матери в комнату.

— Посмотри на меня, как ты думаешь?

Злата заставила ее повернуться и, оглядев ее со всех сторон, покачала головой.

— Нет, мам, не пойдет. Этот костюм полнит тебя, он слишком светлый.

Светлана ожесточенно вылезла из юбки, и швырнула ее пол. Владимир Юрьевич молча поднял юбку и положил ее на диван, думая про себя: «Сейчас начнется». Скандал не заставил себя долго ждать. Светлана Ивановна вытащила сиреневое платье, которое застегивалось сзади на молнию и, скрипя зубами, влезла в него:

— Застегни, чего смотришь, — она подошла к Владимиру, который спрятался за газетой, зная, что пройдет час, прежде чем ему можно будет начинать одеваться. У него был всего один единственный костюм, который он носил везде. Ему вообще были непонятны все эти скандалы из-за одежды, которые учиняла его жена, у которой был полный шкаф тряпья.

Он попытался застегнуть молнию, но она, продвинувшись всего на пять сантиметров, застряла в области талии, никак не желая сходиться.

— Свет, — он замялся, — она это… как-то не идет, — осторожно сказал он.

— Вот дурак, ничего не можешь сделать, — оборвала она его и снова крикнула Злату.

Злата зашла в комнату и даже не стала пробовать.

— Мама, ты что? Да она никогда не сойдется. Снимай это платье и одевай черный костюм.

— Вот так всегда, — заорала Светлана Ивановна, — и бросила платьем в мужа. — Все из-за тебя. Мне всегда нечего одеть. А сегодня для меня это особенно важно. Людка разоденется в пух и прах. А я? Это из-за того, что ты денег не можешь заработать, — обрушилась она на Владимира Юрьевича. — Живем, как нищие на какие-то гроши всей семьей. А ты не можешь на работу пойти, лентяй несчастный.

Владимир отбросил газету и закричал:

— Если бы ты столько не ела, тебя не разносило бы с каждым годом все больше и больше, и ты бы влезала в свои платья.

— Что ты сказал?! — Светлана Ивановна, грозно уперев руки в бока, двинулась на мужа.

— Мам, мам, не надо, — бросилась Злата между ними. — Перестаньте ссориться. Нам уже давно пора выходить.

Светлана остановилась и обняла дочь.

— И ты у меня одета, как Золушка, а Катька, наверно, разоделась, — сказала она, оглядев дочь в пестром костюмчике в клеточку, который был куплен два года назад.

— Да, нормально, мам, — сказала Злата. — Мне плевать как будет, одета Катька. Давай-ка лучше тебе что-нибудь вместе подберем.

Они вместе прошли к шкафу, и Злата ласково убедила мать, что черный костюм ей очень идет. Мать была единственным человеком, к которому Злата была привязана и даже любила по-своему. Отца она презирала, считая его неудачником, и обращала на него внимание только, когда ей что-то было нужно. Мать сумела вдолбить ей в голову, что все ее беды произошли по двум причинам — из-за того, что Людмила увела у нее богатого жениха и из-за того, что ее отец оказался таким олухом, который не умеет обеспечивать семью.

Злате было жаль мать, со временем чувство зависти по отношению к ее двоюродной сестре Катерине и ее родителям превратилось в самую настоящую ненависть. И, оставшись одна, она часто фантазировала, как бы она могла восстановить попранную справедливость и отомстить за всю боль, которую они причинили ее матери.

Глава 12