Двойное прослушивание Милены

Никита начал двигаться быстрее, яростнее. Член входил глубже, и ощущения становились острее. Наши тела шлёпались друг об друга и неприличные шлепки плоти становились громче, дразнили мой слух, вызывая огромное желание. Струйки воды стекали с наших лиц, катились по груди. Я пыталась поцеловать Никиту, но он так быстро двигался, что мне удавалось сделать это лишь вскользь. Затем я снова откидывала голову к стене.

-Давай вместе?

- Давай…

Моё тело задрожало в тот момент, когда горячая сперма окутала моё лоно. Меня било в конвульсиях несколько минут, а Никита всё не отпускал меня, а усиленно ласкал клитор круговыми движениями пальцев. Яркий оргазм снова озарил моё тело и достиг мозга.

Я вскрикнула. И только после этого мужчина опустил меня на кафельный пол. Даже стоять не могла, ноги подгибались.

- Ну вот, - засмеялся Никита. Вынес меня из душа и бросил на свою расправленную постель. – Ты моя на всю ночь. Никуда не сбежишь!

- Я и  не собиралась, - томно проворковала я и протянула к нему руки. – Иди ко мне.

- Ты ужинала?

- Нет.

-Тогда сначала ужин закажем. А после ужина я съем тебя. Всю. Целиком.

- Согласна, - засмеялась я, любуясь красивым торсом и профилем любимого.

Глава 27

Даниил Макиевский

- Мама, - кричал я в трубку. – Вас увезли в больницу?

- Да, сынок! У Сереженьки острый гломерулонефрит.

- Что? Дерьмо! – Выругался я.

- В какую больницу Вас везут?

В детскую городскую клиническую больницу Святого Владимира.

- Дай ему трубку.

- Сынок, он не может говорить. Уснул.

- Сейчас приеду. Ждите. – Я резко кинул мобильный и начал быстро собирать вещи сына в сумку. Всяко, мать не взяла ничего, кроме своих причитаний. Быстро кинув чистые стопки белья, пижаму, тапочки в форме зайчиков, я улыбнулся. Сыну уже пять лет – взрослый пацан, а я всё его в детских тапках заставляю ходить!

Корил себя за то, что взял пацана с собой. Надо было насильнос матерью оставить. Нет  ведь, повелся на его слезы: - Папочка, возьми меня с собой. Я буду себя хорошо вести. – Поверил. Взял. А то что, пацан только две недели назад переболел ангиной стрептококковой, забыл напрочь! Думал, что  организм крепкий, переболел и забыл. Но не тут-то было!

- Су… если бы у него была мама! – Но моего сына родила суррогатная мать. А единственную любимую женщину я отшил сразу после того, как узнал неутешительный диагноз. Не стал рассказывать Дашке, чтобы не позориться. Гордыня не позволила признаться  в своей слабости.

Глядя в любимые заботливые карие глаза, просто сказал:

- Я тебя не люблю. У меня есть другая, и она скоро родит мне сына. – Хотел, чтобы любимая  наверняка  ушла. Насовсем!

Выудил из портмоне старую маленькую фотографию с документа и посмотрел в карие любимые:

- Если бы всё повернулось по-другому! Мы были бы счастливы и жили одной дружной семьёй.

- Отец, если кто позвонит, не рассказывай, где я. Особенно нашим! Ромка впечатлительный. Может, концерт сорвать и рвануть в Москву к племяннику.

- Хорошо, сынок.

Кинув сумку на заднее сидение, упал на водительское, и втопил педаль газа в пол. Через час пробок и московских заторов достиг ворот детской больницы.

- Сынок, - мама встречала на входе. Глаза красные, зареванные. – Совсем всё плохо. Двусторонний гломерулонефрит.

- Что за дрянь? – Нервно выдохнул я. – Где он ее подхватил.

- Разве ты не понимаешь…, - мама осторожно взяла меня под локоть и повела к скамейке.

Я отказывался понимать.

- Внука вчера тошнило, а сегодня вырвало. Мой малыш, он так тяжело дышал, у него не было сил играть. А потом он пошел в туалет и прибежал с визгом: - Ба, там кровь! – Я кинулась в туалет, а в унитазе моча вперемежку с кровью.

- Как он сейчас?

- Спит. Устал, намаялся малец.

- Где заразился? – Тупо вопрошал я.

- Врач говорит, что, скорее всего, причиной послужила ангина. Организм был предрасположен к поражению почек, вот и случилось…

- Алиса, не юли. О чем ты? – Когда я называл мать Алисой, это было сигналом к тому, что я очень зол на нее.

Женщина нервно сглотнула ком в горле и выдохнула залпом:

- Как у его родного отца!

Я вскинул злой испепеляющий взгляд на мать:

- Я же запретил трогать эту тему.

- Сынок! Послушай меня. Гены его отца только начали просыпаться и ты должен с этим смириться!

- Я никому ничего не должен! – Заорал я и настырные голуби, собирающие крошки под ногами, разбежались в разные стороны.

- Тебе придется.

- В смысле? Кто заставит?

- Забота о сыне?

- Я в состоянии оплатить Сереже любое лечение. Хоть сегодня увезу его в лучшую немецкую клинику. Поняла?

- Сынок, наш малыш лежи в лучшей российской больнице, не нужно его никуда возить. Но врач сказал, что началась сильная анемия и может понадобиться переливание цельной крови. Лучше, чтобы это был его родитель, так меньше шансов отторжения.

Я побледнел, голос дрожал.

- Переливание? Всё настолько серьёзно?

- Да, - заплакала мама.

Я подсел к ней ближе и обнял ее за худенькие плечи:

- Не плачь мама. Я Вас люблю и сделаю всё как нужно.

Выудив телефон из кармана, я тихо сказал:

- Ты срочно нужен моему сыну. Приезжай.

- На сколько срочно?

- Вопрос жизни и смерти.

- Адрес?