Двойное убийство

Не знаю, как Берт, но я с трудом сдержала торжествующую улыбку.

Гецманн подался вперед, сложив мясистые ручищи на столе.

– Не волнуйтесь, мы схватим этого Симса, появится он в Бельведере или нет. У нас есть его словесный портрет, и мы уже послали за его женой.

Я встрепенулась. Женой? Так Симс женат? Не знаю, что меня так удивило. Ведь если человек – убийца в бегах, это еще не значит, что он не может заводить романы. И что в один прекрасный день не встретит особу, которая оценит его по достоинству.

На квадратной физиономии Гецманна застыло выражение холодной решимости.

– Еще до вечера Симс окажется у нас!

Я кивнула и на сей раз улыбнулась. И продолжала улыбаться, пока Гецманн не попросил еще раз повторить наш рассказ. Тут уж веселье напрочь стерлось с моего лица.

Берт дошла до эпизода у «Макдоналдса», когда из коридора послышался шум. Застекленная дверь отдела убийств была неплотно прикрыта, так что мы слышали каждое слово.

– А ну отпусти меня, громила! Отпусти, говорю! – кричал женский голос. – Я же сказала, что явлюсь добровольно, и я это делаю! Так что убери от меня свои грязные лапы!

Разом обернувшись, мы с Берт уставились через стекло и от увиденного едва не подпрыгнули.

Это была Максина из мотеля «Блуберри-Хилл». Узнать ее было нетрудно, хотя из брюнетки она сделалась блондинкой. Волосы, может, и изменились, но лицо осталось прежним – особенно грим. И на ней снова был рыжеватый дождевик, из-под которого выглядывал малиновый свитер с аппликацией-медвежонком, а также линялые джинсы и золотистые босоножки на четырехдюймовых каблуках. Я уже говорила, что не перевариваю каблуки с джинсами?

А еще, по случаю прохладной погоды, дамочка напялила колготки. Это сразу бросалось в глаза, ибо Максина надела колготки с черными носками, гордо торчавшими из туфель. Такое впечатление, будто окунула ступни в жидкий шоколад.

– Я сказала, от-пус-ти! – орала она, вырываясь из рук полисмена. – Нечего вести себя так, будто поймал Джека Потрошителя!

Берт повернулась к Гецманну:

– Вы разыскали миссис Ледфорд? Неужели по дороге сюда я забыла ей сказать, что Глен утверждал, будто не женат? Не припомню. А если сказала – значит, в одно ухо влетело, в другое вылетело.

Гецманн нахмурился:

– Это не миссис Ледфорд, Это Максина Симс.

Разинув рты, мы уставились на него. А затем, как по команде, повернулись и вытаращились на Максину.

– Я все вам расскажу про Эллиота. И вот это покажу! – кричала Максина, Тут я заметила, что в руке она сжимает пачку газетных вырезок. – И вы ни к чему меня не принуждаете! Я сама хочу, чтобы вы узнали, кто такой на самом деле мой муж. Потому что я хочу, чтобы вы меня защитили! – Она сделала широкий жест, охватывая всех полицейских, находящихся в поле зрения, – Хочу, чтобы вы все меня защитили!

Почему-то я усомнилась, что вся полиция Луисвиля будет придана в личную охрану к Максине, но она, похоже, на это рассчитывала.

– Эллиот сказал, что, если я когда-нибудь его предам, он убьет меня, как и всех остальных, и пускай он тогда был в стельку пьян – я все равно поверила! Иначе зачем бы я оставалась с этим вонючкой, после того как он стал меня поколачивать? Я боялась – вот почему!

Максина яростно размахивала своими вырезками, блуждая взглядом по сторонам, как вдруг узрела нас с Берт.

На мгновение она лишилась дара речи. Даже попятилась на своих ходулях, а затем выдохнула:

– Ну и ну! Значит, эта парочка и впрямь участвовала в деле! – Она повернулась к стоящему рядом копу. – Вы с них глаз не спускайте! Эти соврут – недорого возьмут. Заставили-таки меня поверить, будто ничегошеньки не знают.

Ну спасибо тебе, Максина, за отличную характеристику. Краем глаза я покосилась на Гецманна – проверить, возымели ли действие ее откровения. Он в упор смотрел на меня, и на его квадратной физиономии отсутствовало всякое выражение.

Когда я снова повернулась, Максина уже входила в дверь.

– Ага, значит, они вас замели! И поделом! Шантаж – это, знаете ли, преступление! – Она приосанилась и глянула на Гецманна: – Вы с ними построже. Нельзя верить ни единому их слову!

Минуточку! И это говорит женщина, которая наплела нам, что она жена Глена Ледфорда, они, мол, разводятся, а Глен съехал из мотеля «Блуберри-Хилл»? И эта прожженная лгунья заявляет, что нельзя верить нам? Я уже открыла рот, дабы указать Максине на эту маленькую оплошность, но Гецманн опередил меня.

– Вы знали насчет шантажа? – спросил он Максину.

Та вздернула подбородок:

– Ну… слышала. От Глена и Рассела, разумеется. Говорила я им, что это глупая затея, что с Эллиотом лучше не связываться… ведь он убийца и столько лет умудрялся скрываться от полиции. Вы только посмотрите… – Она шагнула вперед и вывалила на стол кипу вырезок. – Однажды, когда Эллиот напился и стал мне угрожать, я… в общем, слегка испугалась. Ну и задумалась: а правду ли он говорит? И прямо на следующий день, пока он был на работе, обшарила все его вещи. И вот – вы только поглядите, что я нашла!