Двойной агент

Потрясенный, и в ужасе от увиденного, я вернулся в холл отеля. Людей там уже не было, все они толпились в зале ресторана. Я не понимал, что происходило, поэтому опустился в кресло и принялся наблюдать. С другой стороны за мной наблюдали несколько вооруженных доминиканских юношей. Примерно через пять минут в дверях холла появился средних лет доминиканец в сопровождении девяти вооруженных повстанцев. Из ресторана вышел американский подполковник и начал переговоры с командиром группы повстанцев. Через несколько минут я узнал от одного доминиканского знакомого, что людей загнали в ресторан для того, чтобы защитить их от трех гватемальцев, которые проникли в отель Амбахадор. Командир повстанцев сказал, что эти гватемальцы были коммунистами и они пытались дать наркотики некоторым из молодых повстанцев, а теперь укрылись в посольстве Гватемалы, размещавшемся в здании отеля Амбахадор. Доминиканских повстанцев статус посольства совершенно не смутил . Один из них сказал: - Сейчас не существует никакого дипломатического иммунитета, давайте выломаем дверь и захватим их.

Тем временем повстанцы сорвали все шторы на окнах зала ресторана, чтобы без помех видеть все, что происходит снаружи. Американцы сильно занервничали, когда они уселись на толстый дорогой ковер посреди зала. Повстанцы наводили оружие на толпу всякий раз, когда жестами приказывали кому-то сесть. Около входа в зал ресторана я увидел несколько знакомых и подошел к ним. Во время нашего разговора один из мужчин, хорошо говоривший по-испански, спросил повстанца, с какой целью людей загнали сюда.

Ответ повстанца был коротким. - Сеньор, это в интересах их же защиты. Сегодня в отеле Амбахадор может произойти перестрелка.

Я решил подняться в мою комнату, где отдыхали несколько американских пилотов, и направился к лифту. Хорошо вооруженный повстанец встал на моем пути и сказал, что я не смогу воспользоваться лифтом. Я не видел смысла в дискуссиях с ним, поэтому двинулся через холл к редко используемой узкой лестнице за офисом менеджера, однако там я тоже наткнулся на повстанца. Он также сказал мне , что я не могу подняться наверх.

Я подумал, что раз у меня есть ключ от комнаты, то я могу попытаться ввести его в заблуждение. Я стал кричать на него, размахивая своим ключом, и, наконец, он уступил сказав, что я могу подняться на лифте, но должен буду вернуться обратно вниз.

Когда я открыл дверь моей комнаты, то через открытое окно увидел, что перед отелем запарковано несколько рядов автомобилей. Они принадлежали американцам, укрывшимся в отеле. Пройдя на балкон мимо моих знакомых американских пилотов, поглощенных карточной игрой, я услыхал какой-то громкий разговор около цветочной клумбы рядом с главным входом, прямо под моим окном.

Со второго этажа я хорошо слышал разговор по-испански между несколькими вооруженными повстанцами и какой-то женщиной. Повернув голову в комнату, я спросил одного из пилотов: - Пит, о чем это они ?

Пит отложил карты, подошел к окну и с минуту вслушивался. - Женщина просит спасти жизнь какому-то мужчины по имени Боннелия, которого она, как утверждает, любит. Боннелия - это вон тот тип на дороге внизу, которого ведут четверо повстанцев. Они говорят, что он - кубинский летчик, из-за которого погибло много их соотечественников.

Повстанцы, судя по всему, совершенно игнорировали обращения женщины. Они продолжали неспешно шагать за пленником и его охранниками. Наконец я увидел, как один охранник поднял руку и погрозил женщине, которая повернулась и, горько плача, пошла обратно в отель. Повстанцы посадили своего пленника в грузовик и тот тронулся в направлении города.

Я повернулся к Питу Алонцо и двум другим пилотам и сказал: - Ребята, мне не хотелось бы прерывать вашу игру, но сейчас мне кажется, что нам следует наметить кое-какие запасные варианты на случай, если этот мятеж начнет приобретать какие-то непредвиденные формы.

- Я согласен с тобой, - ответил Пит. - Я знаю этих латиносов, у них это может принять скверный оборот.

Пит был высокий, красивый, загорелый пилот испанского происхождения, прекрасно осведомленный о тонкостях доминиканской политической жизни. Он родился в Калифорнии и бегло говорил по-испански.

Я наметил план действий для всех четырех на случай чрезвычайных обстоятельств и теперь принялся излагать его. - Считаю, что все мы должны находиться в поле зрения друг у друга и следить за развитием ситуации внизу в холле отеля. Если какой-либо повстанец убьет или ранит кого-либо из американцев, - медленно излагал я, - нам следует броситься на ближайшего вооруженного доминиканца и разоружить его. У нас уже есть кое-какое оружие, которое мы вполне можем пустить в ход, если в этом возникнет необходимость. Но, если мы сделаем это, нам придется разоружить или пристрелить любого другого или других вооруженных повстанцев, оказавшихся поблизости. Захваченное оружие мы сможем раздать известным нам людям, которые не побоятся вступить в бой.