Двойной агент

Явно раздражаясь, Ревин выпрямился и в его речи сразу послышался заметный русский акцент. - Что ты имеешь в виду под словом отговорка? Я тебя не совсем понимаю.

- Послушай, Вал, я не могу встречаться с тобой, советским дипломатом просто так, без конкретной заинтересованности. Я уже давно поддерживаю контакты с тобой и твоими коллегами, каждый из вас обещает мне торговое соглашение, но никто не выполняет обещаний. Если вскоре ничего не изменится, придется эти встречи прекратить.

Ревин зажег другую сигарету и, глядя на меня с несколько глуповатым видом, смиренно произнес: - Любые другие представители нашего посольства это не я. Я поддерживаю с тобой отношения, и ты получишь от этих отношений нечто конкретное. Только наберись терпения. Надо мной есть начальство, и мне нужно последовательно работать с ним, постепенно убеждая его, что ты друг советского народа. Только наберись терпения, . . . пожалуйста. Я кое-что принес тебе от доктора Ступаря. Он прислал мне это всего несколько дней назад.

Он полез в карман и вытащил небольшой сверток. - Доктор Ступарь попросил меня удостовериться, что ты получил это.

- Как то это несвоевременно получать подарок от доктора Ступаря сейчас, когда у него такая трагедия.

- Сергей очень хотел бы, чтобы ты принял это. Разверни упаковку.

Развернув её, я увидел, что там находилась красивая черная коробочка с крышкой на петлях. На ней был изображена картина на русскую религиозную тему. Подарок был просто великолепный. Я поблагодарил Ревина и попросил его передать мою благодарность Сергею. Он посмотрел на часы. - А теперь мне пора ехать. У меня встреча с послом и я не могу опаздывать.

Демонстрируя своим поведением, что я уже сыт по горло советскими обещаниями, я повез его обратно в направлении города, храня молчание. Когда мы достигли Ривердейла в штате Мэриленд, Ревин что-то пробормотал насчет встречи здесь с каким-то другом и попросил, чтобы я остановил автомашину на дороге № 410. Я высадил его из машины со словами: - Вал, я хорошо отношусь к тебе лично, но я не могу больше ждать, пока ваши торговые представители примут решение в отношении контракта.

- Я вскоре позвоню тебе, - сказал Ревин. Он хлопнул дверцей автомашины и отошел, всем своим видом напоминая студента колледжа.

Звонок раздался только вечером 8 июля. Ревин хотел встретиться со мной 13 июля и пообедать. По дате это случайно совпало с моим первым обедом с Ревиным.

13 июля мы встретились, как договорились. Я принес с собой некоторые технические отчеты, которые он просил раньше. Я сразу заметил, что Ревин ко многому подготовился. Можно было догадаться, что он снова собирается устроить мне допрос в отношении доминиканского эпизода. И на этот раз значительно более интенсивно, чем прежде.

С довольно уверенным видом он начал разговор с подозрительными интонациями в голосе со слов: - А теперь расскажи мне о поездке в Доминиканскую республику. Что ты там делал? Мне нужна правда! От этого зависит твое торговое соглашение.

- Вал, - сказал я доверительным тоном, - я тебе уже рассказывал, но расскажу снова. Я был там, чтобы попытаться договориться об установлении торговых отношений или о том, чтобы создать в этой стране новое предприятие. Ничего кроме этого.

- Я не верю тебе, - заявил он. - Если только это было целью твоей поездки, то как получилось, что ты вернулся домой значительно позже других американцев. Ты говорил мне, что приехал в Хайну для эвакуации вертолетом на авианосец Боксер, а затем вас перевезли на другое судно. Мне представляется, что причиной перевода на другое судно могло быть только намерение отправить людей домой. Однако, если ты был там с другой целью, вот тогда можно объяснить задержку с твоим возвращением в Вашингтон. Было бы лучше, если бы ты сказал мне правду.

Он рявкнул слово "правда", как будто швырнул копье. Затем он наставил на меня свой длинный тонкий палец и повторил низким напряженным голосом: Скажи мне правду!

Все ещё глядя на него спокойным взглядом и намазывая на хлеб остаток масла, я поднял глаза кверху и произнес: - Вал, оставь меня в покое.

Затем я откусил от бутерброда, положил остаток его на тарелку, вытер руки салфеткой, положил салфетку на стол и сказал: - Всё! У нас с тобой всё кончено! Больше никаких дел! Если все, что ты можешь, это только постоянно обещать мне торговое соглашение - и в этот момент я направил на него свой указующий перст - тогда мы напрасно тратим наше время. Ты не можешь не понимать, что мы с недоверием относимся друг к другу, и от таких наших отношений ничего хорошего ждать не приходится. Встречаясь с тобой советским дипломатом - я сильно рискую, подвергая угрозе свою репутацию с точки зрения благонадежности. Это очень опасно! Слишком опасно, чтобы продолжать встречи.

- Джон, я только хочу быть уверен. Моя карьера пойдет под откос, если я ошибусь и порекомендую тебя, как человека дружественно относящегося к моей стране, а потом выяснится, что ты - секретный агент спецслужб. Я не хочу неприятностей, и мы оба должны понимать, что это риск для нас обоих, не так ли?