Двойной босс, пожалуйста!

Денег с продажи двушки с хорошим ремонтом с лихвой хватило на приобретение готового клубничного бизнеса со всеми этими теплицами, хоз постройками и домом на десять работников, в котором мы обосновались. Предыдущие хозяева не поленились передать и технологию по выращиванию, сбору, сортировке и укладке ягод и даже базу своих клиентов. Благослови господь цены на недвижимость в столице — нашего капитала хватило и на модернизацию фермы для работы в круглогодичном режиме.

Первый год был очень сложный. Изнеженная кожа не желала привыкать к палящему солнцу, а израненная душа не могла исцелиться. Растущий живот вызывал панику и болезненные спазмы в груди. Я жалела себя каждый день, упивалась этим чувствами, не в силах взять себя в руки. Непривычно теплая зима накрывала апатией вместо снега, а весна не принесла с собой ничего, кроме понимания: я скоро стану матерью. После рождения Матвея я долго приходила в себя.

Смотрела, как он первый раз поднимает головку, чтобы осмотреть такой яркий мир вокруг и чувствовала, что часть моего сердца оттаивает. Улыбалась, когда он впервые перевернулся на бочок, и поняла, что ради него хочется жить. Когда он сам сел, смешно кряхтя и раздувая щеки, мне захотелось подарить ему идеальную жизнь. Наблюдая, как он подтягивается ручками за бортик кроватки и встаёт, я точно решила, что буду счастлива. Когда сделал первые шаги в нелепых синих сандалиях — в голове созрел план.

Этот план и привел меня сюда. Я многое прошла за прошедшие годы: переломала и заново срастила скелет внутри, перепрошила каждый нерв, каждую ложную установку, изменилась до последнего волоска. Шаг за шагом, подбираясь все ближе к тому, кто разрушил мою жизнь. Чтобы разрушить теперь его.

И осталось совсем чуть-чуть. Несколько точных шагов и у него не останется ничего, только пустота и гнев, выпускающий яд в кровь. Надеюсь, он сдохнет от него.

— Как прошла ваша неделя? — переключаюсь с навязчивых мыслей.

"Отдыхай, Лея, возьми по максимуму от этих двух дней. Будь хорошей матерью и дочерью" — как мантра на эти выходные.

— Ну, у Матвея снова появилась подружка в садике. Они поженятся, когда вырастут.

Я смеюсь в свой бокал, это уже четвертая "невеста" сына.

— А ещё он приватизировал ноутбук, так что не вини меня, если он вырастет блогером. Каким-то лешим он сам залез на Ютуб…

— Папа!

— Ну что? Я не могу смотреть за ним каждую минуту. Если ты не заметила, у меня помимо четырехлетнего ребенка еще два гектара в попечении.

— Прости, пап. Знаю, это не справедливо. Ты должен был жить в своё удовольствие, кататься по Европе и видеть внука по выходным и праздникам, как все нормальные дедушки.

— Да не, это для пердунов, — отмахивается он. — Я чувствую себя именно так, как должен, словно жизнь только начинается, понимаешь? Просто боюсь, что совсем скоро Матвею станет недостаточно мамы "выходного дня". Он задает много вопросов, ты же понимаешь и уже все анализирует и делает выводы. Ты можешь упустить момент его взросления.

— Я делаю это ради него.

— Не надо себя обманывать, одуванчик. Ты делаешь это ради себя, — вкрадчиво, но без укора говорит отец.

Между нами повисает тяжелое молчание. Оно ложится грузом мне на лопатки, сгибая напором вины. Да, я часто убеждаю себя, что Матвей должен жить в мире, где всем воздается по заслугам, где есть справедливость, и хорошим людям положен хэппи энд. Но в реальности все банально — я не могу быть счастлива, пока не закрою этот долбаный гештальт.

— Это так плохо? — я кручу высокий бокал за ножку, не сводя взгляда с розового напитка, перекатывающегося по стеклу.

— Я не знаю, дочь. Я бы предпочел, чтобы ты просто жила и радовалась тому, что у тебя есть: талантливому ребенку, добряку отцу и свежей клубнике круглый год, — папа смеется, и в уголках его глаз собираются глубокие морщинки. — Помнишь, ты в детстве все время кричала: обожаю клубнику! Ела бы ее каждый день! Устраивала мне забастовку зимой, отказываясь есть суп, пока я не достану ягод. Ты ещё посмотрела мультик "Двенадцать месяцев", и на мой закономерный вопрос "где я ее достану" смешно вскидывала бровки и говорила: "Так надо тебе в лес пойти и у лета попросить!"

— Нет, не помню, — смеюсь я. — Но я и сейчас ем ее с удовольствием, ты же знаешь. Спасибо, что осуществил мою детскую мечту.

Я беру отца за шершавую ладонь и легонько ее сжимаю.

— Ты очень многое для меня сделал.

— Не достаточно, — поджимает он губы. — Я хочу, чтобы моя дочь снова улыбалась. Но не так, как научили тебя в той бизнес-школе, из которой ты вышла Алисой. А как прежняя Лея.

— Ее уже нет, пап. Я очень старалась сохранить её в себе, но не смогла, не удержала. Ее убило все то, что произошло тогда, — к глазам подкатывают слезы. Снова жалость к себе, а я думала — прошло.

— Надо было убить его, — папа сжимает ладонь в кулак и гневно смотрит на него. — Ты не должна это расхлебывать. Я — должен был. Ещё тогда. Взять дробовик и размозжить его голову.

— У тебя нет дробовика, — усмехаюсь я. Этот разговор у нас не впервой.