Двойной генерал-2 (полуостров Сталинград)

— В-третьих, качество вашего командования войсками ниже уровня ратных ополчений Александра Невского. Поясню. Командование узнаёт, что где-то прорван фронт и посылает туда стрелковую дивизию. Без авиаприкрытия, без разведки, не обеспечив связи. Пока дивизия доходит до назначенного рубежа, она попадает под воздушный налёт, а то и неоднократно. Теряет до трети личного состава, изрядную часть транспорта, боеприпасов и вооружений. И главное. Бросив дивизию неизвестно куда, вы не знаете, что на неё накатывается армейская группа, в составе которой пара танковых дивизий и пара моторизованных, которая просто-напросто давит нашу несчастную дивизию, не снижая скорости.

— На этом дело не кончается. Узнав о гибели дивизии, вы не формируете спешно армейскую группу войск, не организуете глубокоэшелонированную оборону, а посылаете навстречу ещё одну дивизию или даже полк. И немцы, посмеиваясь и покуривая на ходу, давят танками одну вашу часть за другой.

На генералов за столом не оглядываюсь. Жалко и неприятно на них смотреть. Пожалуй, надо снижать давление.

— Вот мы быстро их приучили собственный устав соблюдать. И без бокового охранения и авангардной разведки не делать ни шагу. То и дело они попадали под миномётный или артиллерийский обстрел, напарывались на заминированные участки, их уничтожала наша штурмовая авиация. Они попытались в самом начале окружить Брест. Одну группу войск мы уничтожили, вторая успела унести ноги, но всыпали им знатно.

Хотел спросить, кто им мешал так воевать, но не стал сыпать соль на раны.

— Да, я понимаю, что наш устав упирает на наступательные действия, но ведь и оборону не отрицает. Добавлю: отступление — законный войсковой манёвр, который надо проводить так, чтобы максимально обескровить наступающего противника и замедлить его продвижение.

— Вам всем надо учиться воевать. Всем! Начиная от рядового до генерала. Пуще всего, генералам! Подумайте над этим, хорошенько подумайте. Несколько дней у вас есть. Дня через два-три я пришлю вам группу инструкторов, и приступайте к обучению. Учиться вы должны постоянно. Даже боевые действия рассматривайте и как экзамен и как очередной урок.

Окончание главы 1.

Глава 2. Плен — всегда не сахар

27 июля, воскресенье, время 15:25.

Сельхозугодья колхоза «Красный Октябрь»,

8 км к западу от поселения Кобыльник, Вилейская область.

— Эй, Фриц, клади аккуратнее, левее, левее! — орёт дед в домотканой рубахе и таких же портках. На ногах, однако, сапоги фабричного импортного производства. Немецкого. Не иначе у каптенармуса их третьей роты 8-го трудового батальона на что-то обменял.

— Я не Фриц, я — Карл, — устало спорит Карл Финк, бывший ефрейтор связист 18-ой дивизии панцерваффе.

— Мне похеру, у меня головы не хватит вас всех запоминать, — отбривает дед, перехватывая и привязывая верёвку за бортом телеги. Над телегой высится холм пшеничных колосьев трёхметровой высоты.

Финк, забросив вилы на плечо, направляется к группе камрадов, увеличивая их численность до восьми человек.

Хороший сегодня день. Как им любезно разъяснило большевисткое начальство, летом в селе выходных не бывает, но сегодня можно считать, почти выходной. Они закончили уборку последнего поля озимых до вечера, и на сегодня работа закончена. Для герра майора Нечипоренко, один вид которого вызывал у всех камрадов холодок в груди, точно выходной. Потому лекций, разучиваний революционных большевистких песен тоже не будет. Благословенный денёк.

— А ну, шире шаг, немецко-фашисткие оккупанты! — командует сопровождающий их герр сержант с малиновыми петлицами, светловолосый крепыш с автоматом и постоянно презрительным взглядом. Нет у этих варваров погон, как только они распознают друг друга по этим загадочным геометрическим знакам?

Камрады прибавляют шаг, рабочий день сегодня короткий, сил хватает.

— Фридрих, а что, это правда, будто Карл Маркс — немец? — щупловатый Фридрих, учившийся в гимназии, знал заметно больше своих камрадов, поэтому и адресован вопрос ему.

— Еврей он был, а не немец, — сплёвывает Фридрих.

Сержант-охранник, уловив слово «юде», фокусирует на них взгляд, полный подозрения. Камрады смолкают. Через пять минут Карл не выдерживает и жалуется.

— Три источника и три составные части марксизма-ленинизма. Никак не могу понять, как одно и тоже может быть источником и одновременно составной частью?

Поле, шурша стерниной под ногами, полого снижается. Идти становится веселее.

— Очень просто, — объясняет Фридрих, к ним прислушиваются остальные. — Не одно и то же, немного по-другому. Есть три теории — они источник марксизма-большевизма. А следствия и выводы из этих теорий составляют содержание марксизма.

— Данке, Фридрих, — благодарит Карл, — теперь всё понятно.

— Ненавижу их, — вдруг шепчет Фридрих. — Они нарочно над нами издеваются, заставляя зубрить марксисткую теорию.

— Это плен, — вздыхает Карл. Частично облегчённо вздыхает. Их казарма, бывший и переоборудованный коровник, уже в пределах видимости. Идти совсем немного.