Двойной генерал-2 (полуостров Сталинград)

— Быстро менять позиции! — меня будто кто-то подтолкнул и через пять минут очень себя хвалю за этот приказ.

Одновременно с нашими летунами появляются немецкие асы. Мессеры сталкиваются с чайками. Обожаю этот немного смешной самолёт. Чайка — неплохой истребитель, великолепный штурмовик и ко всему лёгкий бомбардировщик. Беда в другом, опять появились чужие глаза в небе. До немецких дальнобойщиков добраться пока не удаётся, но это не всё. Вдруг проявляются ещё пять немецких батарей, до того молчавших. Фрицы тоже могут преподнести сюрприз. Это, к сожалению, не моя монополия.

— Быстрее!!! — отчаянный вопль комбата глохнет в разрывах. Последнюю 76-мм гаубицу отбрасывает в сторону, раненая лошадь отчаянно кричит, второй повезло больше, убита наповал.

Последнюю пушку не успевают вывезти, предпоследнюю обезумевшие животные уносят в поле. Убитый или раненый осколком возница лежит нескладной кучей у дороги.

Ещё одна батарея гаубиц М-30 не успевает уйти. Остаётся на месте и принимает условия неравной дуэли. Блять, до чего мне надоело потери нести!

— Есть полное накрытие С-12. Второе, — с мрачным удивлением сообщает старший лейтенант, наблюдатель-1. Гм-м, живучие они эти М-30. Хотя наверняка это результат заглубления орудий. На расстоянии в десяток километров прямое попадание организовать трудно.

— Пусть прекращают огонь и отводят личный состав, — распоряжаюсь я. Пушку заменить легче, чем подготовить артиллерийский расчёт. И вообще, люди дороже железа.

Примерно через час возвращаемся домой. Фрицы разнесли очередную линию обороны, но далось им это дороже, чем в прошлый раз. Вернее, соотношение потерь не намного, но в нашу пользу. Даже если учесть ту батарею М-30, как полностью уничтоженную. Наша авиация помогла. Одну из дальнобойных батарей всё-таки причесала. Итого шесть батарей фрицы принесли в жертву. Мы — пять. Плюс воздушный бой. 3:2 в их пользу.

Мессеры боятся плотного боя, насколько я заметил. Нападают, когда есть возможность ударить неожиданно и тут же отпрыгивают. Поэтому наши чайки смогли накрыть батарею тяжёлых гаубиц. У фрицев была альтернатива, ввязаться в воздушный бой или отдать свою артиллерию на растерзание. Не рискнули хвалёные асы сойтись с нашими стенка на стенку.

ТБ-7 начинает снижение, а беспричинное раздражение во мне поднимается. Какого чёрта фрицы так наседают? Как можно не понимать, что война уже проиграна? Они ж сами планировали блицкриг, потому что затяжная война для Германии тождественна поражению. Блицкриг сорван. Им до зимы хорошо бы Белоруссию взять, а разрешение на это надо ещё у меня спросить. Допустим, у них получится, плюс оставим за скобками вопрос, «какой ценой?». Что у них будет в активе? Литва, половина Латвии, Белоруссия и пол-Украины. По большому счёту это сельскохозяйственные районы. Вот вышли б на левобережье Днепра, тогда был бы ой.

А что будет в пассиве? Потери личного состава до полумиллиона солдат. И в основном, ударных штурмовых частей. То есть, к зиме вермахт в самом удачном для себя варианте да, будет боеспособен. Как боец, ещё стоящий на ногах, но уже с выбитыми зубами, ушибленными руками, потерявший уверенность и былую силу удара.

Численность вермахта и люфтваффе снизится, может, и не сильно за счёт расширения призывного возраста (и снижения качества солдата) и пополнения новыми машинами. Заводы-то работают. Но никак не вырастет. Пока у них баланс отрицательный. А мы-то точно вырастем! По своему фронту вижу, постоянно идут тяжёлые бои, потери серьёзные, но количество штыков растёт. Количество танков увеличивается и это вовсе не слабенькие Т-26. Самолётов тоже всё больше и больше. Наши заводы делают их быстрее, чем сбивают асы люфтваффе. Плюс не надо забывать про изначальный двойной перевес в нашу пользу.

Кроме того, что парадоксальным образом мы, армия, становимся всё сильнее, страна перешла на военные рельсы. Резко выросла скорость производства боеприпасов и техники. И не только это. КБ стали работать, как сумасшедшие. Прогнозирую, что срок воплощения новых моделей техники от чертежей до опытного образца и далее в серию сократится на порядок. Вся страна работает на войну, это грандиозная мощь.

Однако фон Бок прёт напролом, словно асфальтовый каток. До Минска ему остаётся чуть-чуть. Мы могли бы упереться, ресурсы есть, но не вижу в этом никакого смысла. Кроме национальной гордости белорусов. Почему-то все вокруг меня, военные и гражданские, очень переживают при одной мысли о возможной сдаче Минска. Вижу это постоянно…

— Пап, а мы Минск удержим? — в Борькином голосе та самая тревога, охватившая всех минчан. Хм-м, народ нервничает. Семьи военных и всех детей эвакуировали, гражданские организации тоже, радиозавод и авиазавод ещё раньше. Естественно, люди волнуются.

— Не знаю, сын, — вылезаю из самолёта на твёрдую землю. Экое блаженство! И постоянного гула нет. Вроде не замечаешь, а когда он исчезает, то будто привычный, но тяжёлый рюкзак скинул.

Идём толпой по полю, в удовольствие пройтись полкилометра. К разговору внимательно прислушивается Яков. Ему-то что? Он ведь москвич!