Двойной генерал (СИ)

Не получилось у него в тот день с картами. Добрался до них только на следующий день. Если бы кто заглянул к нему в рабочий кабинет, то мог бы решить, что у командующего кукушка съехала. Он долго сидел неподвижно, только глядел остановившимся взглядом сквозь стены на что-то далёкое и невидимое. Для полного сходства с дебилом не хватало струйки слюны, капающей с подбородка. Дома младшая дочка отвлекла ненадолго, с ней он немного пообщался. Жена чутко уловила, что он не в себе, заняла Адочку какой-то игрой. И лёг он поздно, и спал странно. Во сне продолжали спорить двое, генерал и неведомым образом засевший за штурвал его сознания неведомый престарелый хлыщ из будущего.

Первое время престарелый хлыщ брюзгливо копался в памяти Павлова, как в собственной кладовке. Генерал нервничал, на такой бесцеремонный обыск не были способны ни молодцы Меркулова, ни славящееся своей жестокостью и цепкостью гестапо. На вопросы отвечать бесполезно. Попробовал раз по поводу какого-то приказа, и болезненно зажмурился от почти физического визга пенсионера. Кирилл Арсеньевич впал в бешенство. Остановил усталый вопрос генерала:

— Хорошо…

— Ничего хорошего! — отрезал Кирилл Арсеньевич

— …Всё у меня плохо. Ну и что? Тебе-то что? Ты всё равно ничего не можешь сделать.

Тут он получил такую порцию едких издевательств, что заполыхал всем лицом вплоть до кончиков ушей.

— Будь я немецким агентом, я действительно не смог бы сделать ничего большего после тебя, идиот…

Мало-помалу Кирилл Арсеньевич успокоился. Да и какой смысл гнобить генерала? Судя по всему, они тут все такие.

— Ты-то что предлагаешь? Что ты вообще можешь? — вопрос Павлова пробился, наконец, сквозь его раздражение.

— Сначала ты мне ответь, как военный и генерал. С чего начнём?

Генерал сначала впал в ступор, а потом они опять слегка полаялись. Только потом пенсионер объяснил:

— Ты как военачальник должен знать, у тебя в печёнках должно сидеть: "Любая операция должна начинаться с разведки". Ты должен знать, где противник, его численность, вооружение и боеспособность. Потом в зависимости от соотношения сил планировать свои действия.

— Про противника у нас только самые примерные сведения…

— Я тебе и так могу сказать. Численность войск, нацеленных против твоего округа, около полутора миллионов…

Генерал охнул.

— Точных цифр не помню, но по численности авиации, танков и артиллерии преимущества у немцев нет. Их техника радиофицирована… про это я уже говорил. А главное у них будет преимущество первого удара. Но если подготовиться, как следует, то можно подложить немцам огромную бяку. Давай думать…

Первым делом заставил генерала опустить родных бронетанкистов.

Из внутренних диалогов.

— Какого хрена ты втыкаешь, где надо и где не надо слово «бронетанкисты»? Издеваешься?

— Как какого? Песня же такая есть: «Броня крепка и танки наши быстры». Сокращённо: бронекрепкие быстротанки, ещё короче — бронетанки.

14 февраля 1941.

Из состава 14-го мехкорпуса сформирован сводный танковый батальон. Командирами танков Павлов назначил ротных и взводных командиров. А потом поставил задачу выдвинуться в заданный район и атаковать позиции условного противника.

Учения проводились в полосе, примыкающей к Бресту и Кобрину с юга. Расстояние от места дислокации до рубежа атаки около восьмидесяти километров. Время — пять часов. Довольно жёстко с учётом максимальной скорости танков Т-26 в тридцать км по дороге.

Результат был ожидаемо аховым. Генерал собрал высокое начальство корпуса в большой штабной палатке. Собрал и начал методично стирать всех в мелкую пыль.

— Товарищи командиры сообщаю вам пренеприятную новость. Наши танковые части почти полностью не боеспособны. А теперь подробно. Иван Иваныч, — обратился к Копцу, — сколько раз вы накрыли колонну?

— Пять раз, Дмитрий Григорич.

— Хорошо. То есть, для вас, Степан Ильич, очень плохо. Сделаем скидочку и сочтём, что пара авианалётов была не эффективной. Всё равно уцелеет не более десятка танков из тридцати. Да пять штук у вас вышли из строя из-за поломок. На рубеж атаки мы допустили пять танков. Для артиллерийской батареи работы прямой наводкой на два-три залпа.

Генерал-майор Степан Ильич Оборин (командир 14-го мехкорпуса) обладал лицом типичного рязанца. Для полноты рязанского имиджа не хватало носа картошкой. Подкачал в этом смысле нос. Большой, прямой, без особых примет. Зато уши торчат хитрым образом. Их верхняя часть заворачивается вперёд. После слов командующего эти самые хитро завёрнутые кончики ушей слегка краснеют.

— Товарищ генерал армии! — возмущённо начал Оборин.

Павлов с откровенным интересом уставился на комкора. Вот никак не мог угадать сам, что скажет генерал в своё оправдание. Точно, не угадал. Оборин замолк и сник. Не хватает запчастей? Так сам выбирал машины. И ремвзвод за колонной шёл. Кадры не обучены? Так это твоя забота, генерал. Не ожидал авианалётов? Ты воевать собрался или на свадьбе гулять?

Примерно такой молчаливый диалог произошёл у генералов.