Двойной генерал (СИ)

Пока справляюсь со злостью, а ещё мне грустно. В этих ребят душу вложил, весь опыт, случайным образом накопленный за всю жизнь и соединённый с реально боевым опытом генерала. Кто-то спросит, как может мирный человек чему-то научить профессионального военного, пусть из армии семидесятилетней давности? Да элементарный ответ. К примеру, мы космическая держава и многие даже дети кое-чему могли поучить того же Королёва и Глушко. На основе опыта существования космонавтики в течение многих десятилетий. Например, я, ни разу не спец в космической технике, хотя одно время активно ей интересовавшийся, точно знаю, по какой причине началась цепочка аварий космического корабля, на котором в итоге разбился Комаров. Попробуйте найти причину, почему не раскрылась одна из панелей солнечных батарей. По итогу всего полёта обнаружился целый комплекс причин, аппарат был «сырой», но почему панели не раскрылись?

Ответ прост, и обыщите весь интернет — вы его не найдёте. Моё предположение такое: при раскрытии панели неизбежно в каких-то местах металлические части трутся друг о друга. Скользят. И если на Земле в условиях атмосферы с неизбежной влагой в ней содранная корка окислов моментально восстанавливается, то в космосе такого не происходит. Металлические поверхности, даже на мгновенье прижатые друг к другу такими «обнажёнными» частями, тут же свариваются. Механизм стопорится. Потому панель и не раскрылась.

Я не прав? Да запросто. Только в отличие от гражданина не космической державы у меня есть правдоподобная научная или хотя бы наукообразная версия. Это всё само как-то заходит. С военным делом так же. Многие в армии служили, все смотрим военные фильмы с детства, читаем книжки и разбираем АКМ в школе.

Я многому сумел научить этих мальчишек… смотрю в бинокль. Парни — молодцы, будто растворяются в темноте, пытаюсь найти их, и у меня получается с трудом. Но я близко и знаю, где высматривать.

Мальчишек многому научил. Не я один, конечно, но главное направление — за мной. Эти мальчики — мой самый ценный ресурс.

Разведка возвращается, с лёгким шорохом сыпется в окоп земляная труха, и мне уже можно не слушать рапортов. Слишком быстро вернулись. Слова сапёра подтверждают мою уверенность.

— Поле заминировано, товарищ генерал армии, — докладывает младший сержант, — обнаружено три мины на участке примерно восемь метров. Выемку производить не стал, приказа не было.

— Всё правильно сделал, товарищ сержант. Молодец.

— Он младший сержант, товарищ генерал армии, — осторожно подсказывает комбат.

— Это уже ваша недоработка, товарищ капитан. Надеюсь, будет исправлена.

Луна скудна, но звёзды ярки. Мы покидаем НП, уходим за полкилометра в ближний тыл. Там есть овражек, который накрыли сверху слегами и брёвнами в пару слоёв, короче штаб дивизии оборудован замечательно. В двух шагах рядом пройдёшь, не заметишь.

— Итак, что выясняется? — оглядываю разместившуюся за длинным столом компанию. Командование дивизии, корпуса, моя охрана по периметру, Саша за плечом.

— Очень нехорошая вещь. Ротный командир, лейтенант Игорь Гатаулин фактически спас свою роту от уничтожения, а своего комдива от трибунала. И что он за это получил? Пулю в грудь. Даже если жив останется, будет комиссован.

— Он не выполнил приказ, — бурчит комдив неизменное. Комкор помалкивает (генерал-майор Егоров Евгений Арсентьевич, в моей истории завтра, 29 июня, попал в плен).

— Вы тоже нарушили приказ, — уличаю его, — уже мой. Было приказано: не ликвидировать Сопоцкинский плацдарм до особого распоряжения. Вы поставили своего ротного в двусмысленное положение. Выполнит ваш приказ — нарушит мой. И даже два моих. Есть ещё приказ, да даже в уставе об этом сказано: беречь личный состав. Выполнит мой приказ — нарушит ваш. За свой отказ лейтенант наказан. Но теперь вы должны быть наказаны за нарушение уже двух моих приказов.

— Я не собирался силами роты ликвидировать весь плацдарм. Всего лишь разведка боем, — генерал-майор бурчит, буровя дощатый стол рыбьим взглядом.

— Разведка боем мера, как правило, вынужденная и только перед непосредственным наступлением, которого мы пока даже в мыслях не держим, — накаляюсь, но пока держусь.

Что же с ним делать? Под трибунал отдавать генерала рука не поднимается. И не потому, что корпоративная солидарность, де, это мы — генералы. Опасно это. Как-то читал про Тимура, железного Хромца, древнего правителя и завоевателя. Взяв в плен какого-то султана, он не стал его казнить. Наоборот, усадил за свой стол, как гостя. Потом отпустил. За выкуп, конечно. Но убивать своего многолетнего врага не стал. Подданные любой страны не должны думать, что высших правителей тоже можно повесить или четвертовать. Так и до тебя самого доберутся.

Мы, конечно, не древность, но звание генерала обладает особой аурой для красноармейца. Не должен он даже заподозрить, что генерал может оказаться дураком или изменником. Огромный авторитет высших командиров — стратегическое оружие. Цемент, скрепляющий армию.