Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

Генерал-лейтенант Нифонтов вернулся в управление в половине пятого утра, когда за окнами ярко зеленели в первых лучах солнца нежные листья кленов и лип, шоркали метлы дворников и оглушительно чирикали воробьи. Полковника Голубкова он застал полулежащим на куцем диванчике в комнате отдыха. В руке его дымилась сигарета, а на столе стояла полегчавшая на треть шестисотграммовая бутылка смирновской. Швырнув в угол форменную фуражку, расстегнув китель и рывком распустив галстук, начальник УПСМ набулькал в чистый стакан рабоче-крестьянские, они же народно-интеллигентские, сто пятьдесят, молча выпил и закурил "Космос" из лежавшей на столе пачки, даже и не подумав спросить разрешения у ее владельца.

- А теперь излагай! - приказал он.

- Что? - не понял Голубков.

- Ход твоих рассуждений, "пик-пик-пик"! То, что обязан был сказать раньше! Почему ты считал, что он примет персональное и ответственное решение?

- Извини, Александр Николаевич, не успел, - не очень искренне покаялся Голубков. - Ты так быстро уехал. Да и рассказывать, собственно, особенно не о чем. Я просто представил себя на его месте. Сказать "да" или "нет" опасно. Проще всего, как ты выразился, замотать дело. Но! Представим на секундочку, что в кулуарах какого-нибудь саммита госсекретарь США миссис Олбрайт, в принципе благословившая каирскую встречу, поинтересуется у нашего министра иностранных дел, почему Россия отклонила предложение об участии в совместной акции, которая могла бы ослабить напряженность в кавказском регионе. Министр, ясное дело, не скажет, что он ничего не знал. Конечно, не скажет. Найдет способ дипломатично уйти от ответа. На то он и дипломат. Но в Москве он этот вопрос задаст уже сам. Кого возьмут за жопу? УПСМ. Но мы сделали все, что обязаны были сделать. Более того, ты известил обо всем куратора, явившись к нему в половине четвертого утра. Значит, что? Значит, после этого возьмут за жопу меня. То есть его. И чем это кончится? Неизвестно. А как любит один наш общий знакомый по имени Сергей Пастухов цитировать надпись на полях старинной русской лоции: "Там, где неизвестность, предполагай ужасы". Не томи, Александр Николаевич. Принял он решение?

- Да, принял. И ему даже не понадобилось думать до утра.

- Какое?

Нифонтов разверстал по стаканам остатки смирновской, выпил сам, подождал, пока выпьет Голубков, и лишь после этого ответил:

- Ни в жизнь не угадаешь. Сказал он примерно следующее: "Мне странно, генерал, слышать от вас вопрос, намерены ли мы участвовать в совместной акции, которая обсуждалась в Каире. Россия выступает за тесное международное сотрудничество во всех областях без исключения, если, разумеется, это сотрудничество не наносит ущерба национальным интересам Российской Федерации. Второе. Вы, генерал, занимаете достаточно высокое положение и сами обязаны решать специфические проблемы вашей деятельности, в том числе и вопрос о целесообразности российского участия в этой акции. Не напоминаю, что право принимать самостоятельные решения накладывает на вас самую полную меру ответственности. Если в процессе работы возникнут проблемы, выходящие за рамки вашей компетенции, я готов принять вас в любое время, даже в половине четвертого утра. А засим, генерал, не пошли бы вы на "пик"?

- Так и сказал?! - ахнул Голубков, в характере которого странным образом уживались профессиональная сдержанность и почти ^детское простодушие.

- Нет, конечно. Я передаю смысл. А он именно такой.

Нифонтов помолчал и заключил:

- Что ж, Константин Дмитриевич, ты оказался прав. Он дал ответ. В переводе с кремлевского канцелярского на обычный канцелярский он означает:

под вашу ответственность. Не лучший вариант, но и не худший.

- Почему же не лучший? - возразил Голубков. - В сущности, он дал нам карт-бланш.

- Значит, начинаем?

- А мы уже начали, - уточнил Голубков. - Продолжаем. Ну что, даем шифровку о нашем согласии?

Нифонтов немного помолчал и решительно кивнул.

- Давай!.. О кодовом названии не думал? - спросил он. - Операция "Пилигрим" - узко. И слишком информативно. Этот Блюмберг прав: утечка никогда не исключена. И сейчас нам действительно лучше исходить из того, что она возможна. Название должно быть совершенно нейтральным. Есть какие-нибудь соображения?

- Мы обсуждали это в Каире. Для связи условились: Блюмберг - Доктор, Коллинз из ЦРУ - Джеф, сэр Роберт - Лорд, моссадовец - Сол. Потому как Соломон Бен-Ари. А я - Турист. Всю операцию Блюмберг предложил назвать "Капкан". Не ахти что, но по сути точно.

- Пусть будет "Капкан", - согласился Нифонтов. - Главное, чтобы в этот капкан не попали мы сами.

- Что тут происходило, пока меня не было? - спросил Голубков.

- Много чего. Пилигрим встретился с Пастуховым и его ребятами. Через три дня они выезжают на турбазу "Лапландия". А поскольку там в гостинице холодрыга, будут жить в поселке Полярные Зори. Как раз там, где Северная АЭС.

Нифонтов прошел в кабинет, достал из сейфа тонкую папку и, вернувшись в комнату отдыха, протянул ее Голубкову:

- Расшифровка разговора Пилигрима с ребятами. Потом посмотришь.