Двойной капкан

— Неужели вы меня не узнали? — удивился незнакомец.

— Кто вы? — повторил Тернер.

— Все-таки не узнали! А мы ведь виделись не так уж давно.

Тернер внимательно взглянул на него:

— Азиз Садыков. Правильно?

— Совершенно верно. Под этим именем я встречался с вами в Нью-Йорке. Но я не Азиз Садыков.

Он дал какой-то приказ одному из боевиков, и через две минуты в сарае появился довольно молодой полноватый человек с пышными черными усами и золотой печаткой на пальце. Он был, как и все, в камуфляже и с автоматом в руках.

— Представьтесь нашему гостю, друг мой, — обратился к нему по-английски незнакомец.

— Мое имя Азиз Садыков. Я являюсь советником Султана Рузаева.

— Вы знаете этого человека? — спросил незнакомец, показывая на Тернера.

— Нет, я вижу его первый раз в жизни.

— Вы знаете меня?

— Да, сэр.

— Кто я?

— Вы мистер Джон Форстер Тернер.

— Спасибо, Азиз. Вы свободны.

— Что это значит? — спросил Тернер, когда человек в камуфляже вышел.

— Это небольшой русско-чеченский кроссворд, мистер Тернер. Я помогу вам его разгадать. Чуть позже. А сейчас нам нужно как можно быстрей убираться отсюда.

Выходя из сарая, Тернер оглянулся на стражей. Двое завалились вдоль стенки, а третий лежал ничком почти на кострище. Из-под него растекалось пятно крови, заливая угли и наполняя сарай тошнотворным чадом.

Тернера усадили в джип «субару» с тонированными стеклами. Туда же поместили Нгуена Ли, с которого не сняли ни ручных, ни ножных браслеток. Во главе колонны пристроился открытый «уазик» с крупнокалиберным пулеметом на турели, позади — еще один открытый «УАЗ» с автоматчиками и гранатометчиками. Человек, который назвался в Нью-Йорке Азизом Садыковым, а здесь почему-то именовал себя Джоном Тернером, сел рядом с водителем «субару» и повел коротким стволом «узи»:

— Поехали. Держись впритык.

Колонна двинулась в путь. Часа через два она въехала в какой-то предгорный поселок, белый от цветущей вишни. В одном из просторных дворов Тернера вывели из джипа и вежливо препроводили в прохладную гостевую комнату, глиняный пол которой был прикрыт домоткаными дорожками. Но стол был европейский, высокий, со скатертью и стульями. Пока чеченские женщины, прикрывая нижнюю часть лица, носили еду, незнакомец молча курил. А когда сервировка стола, включавшая в себя, вопреки законам шариата, бутылку смирновской водки и пузатую бутыль шотландского виски «Белая лошадь», была закончена, он сказал:

— По-моему, нам пора объясниться. Не правда ли, мистер Тернер?

III

— Кто вы?

— А как вы думаете?

— Я задал вопрос вам.

— Понимаю. Вы привыкли получать ответы на свои вопросы. Но позвольте вас спросить: кем вы были еще часа два с небольшим назад? Заложником, мистер Тернер.

И если бы мои люди не проследили ваш маршрут и мы не предприняли бы этого небольшого штурма, вы бы остались заложником. И освобождение стоило бы вам очень недешево. Особенно если бы похитители узнали, кто попал к ним в руки.

— Кто вы такой? — повторил Тернер.

— Кто я такой? То, что я ваш освободитель, — это, вероятно, уже не важно. Не так ли? Эту станцию мы проехали. То, что я не Азиз Садыков, — это вы тоже, полагаю, поняли. А то, что я не Джон Тернер, вам об этом и говорить не стоит. Мое настоящее имя вам ничего не скажет. Я — Аарон Блюмберг, гражданин Израиля. Но, возможно, кое-что скажет наименование компании «Фрахт Интернэшнл».

— Да, мелкая лондонская фирма. Они предлагали мне сотрудничество, — припомнил Тернер.

— В ту пору, когда Каспийский трубопроводный консорциум только формировался, — подсказал Блюмберг. — Так вот, я — хозяин этой фирмы.

— Президент там какой-то молодой немец.

— Президент «Интер-ойла» тоже не вы. Тем не менее «Интер-ойл» — ваша собственность. А «Фрахт Интернэшнл» — моя. Мы и не рассчитывали, мистер Тернер, что вы согласитесь сотрудничать с нами. Слишком мелкая рыбешка для вас. Нам нужно было выяснить ваши намерения. И мы их выяснили. Все дальнейшие события показали, что мы были совершенно правы. Вас не устроили бы даже двадцать процентов участия в КТК. Каспийский консорциум вообще был вам не нужен. Вы сделали ставку на другую лошадь.

— И что из этого следует? — спросил Тернер.

— Это же очень просто. Когда крупный и опытный игрок на бегах делает ставку на темную лошадку, как поступают мелкие игроки вроде нас? Стараются примазаться к его игре. Эту цель мы и поставили перед собой. И добились ее. Мы вошли в вашу игру, мистер Тернер. Скажу больше: на правах равных партнеров. И вам придется с этим считаться.

— Никогда в жизни не слышал такой чуши! Вы — на равных правах со мной? Как вас — Бломберг?

— Блюмберг.

— Так вот, Блюмберг, не знаю, о какой игре вы говорите, но не вам тягаться со мной! Кто бы вы ни были!