Двойной капкан

— Что за черт? — удивился Муха. — Боевыми же лупят!

— Не отвлекаться! — прикрикнул я. — Сейчас появятся еще шестеро — внутренняя охрана. Артист, Боцман, на перехват!

Эти шестеро появились без пива, с «Макаровыми» и ТТ в руках. Их пришлось упаковать и уложить в небольшой комнате, примыкавшей к вахте.

— В кабинет главного инженера! — скомандовал я. — Бегом! Натянуть «ночки»!

Артист и Муха — на коммутатор. Отключить внешнюю связь! Док и Боцман, за мной!

…Очень вовремя мы появились в кабинете Юрия Борисовича, заставленном ящиками и коробками гуманитарной помощи. Сам главный инженер, а с ним Генрих, Люси и корреспонденты стояли у окон, пытаясь понять, что происходит во дворе, отчего стрельба и почему воет сирена общей тревоги. Но кабинет был на третьем этаже, окна его не мыли со времен, наверное, пуска энергоблока, поэтому разглядеть что-нибудь вряд ли кому удалось. А тут еще какой-то мудила из старой смены или из новоприбывших полоснул автоматной очередью по освещенным окнам. Даже из коридора я услышал, как брызнули стекла.

Я распахнул дверь и приказал, для убедительности передернув затвор «узи»:

— Всем сохранять спокойствие. Оставаться на местах, никаких лишних движений.

Станция захвачена.

— Какой шарман! — сказала Люси.

Гарри включил камеру и завопил:

— Еще раз, парни! Сделайте это! Всего раз! Это же супер! Прайм-тайм!

Ну, чего не сделаешь для хорошего человека. Мы вышли, затем снова ворвались, я повторил приказ. Гарри не отрывался от объектива, а Крамер без остановки сверкал фотовспышкой.

— А теперь очередь, в потолок! — попросил Гарри. — Хоть одну! За каждый выстрел ставлю бутылку водки! Смирновской!

Генрих незаметно кивнул мне. Я не заставил себя упрашивать. Полоснул по потолку двумя короткими очередями, дал знак Гарри прекратить съемку, после чего стянул «ночку» и обратился к Юрию Борисовичу:

— Прошу извинить. Осуществляется проверка системы охраны станции. Проверка завершена. Первый энергоблок захвачен. Где у вас громкая связь с персоналом первого блока?

— Фи! — разочарованно протянула Люси. — А я-то думала, что и вправду захват! Ну что за страна?! Куда ни ткнись — везде сплошная туфта!

Однако. Нервы у нее были прямо-таки воловьи.

— Тут рядом, в кабинете директора, — ответил мне главный инженер. — Есть еще у дежурного диспетчера.

Мы прошли через пустую приемную в директорский кабинет, Юрий Борисович взял микрофон, щелкнул тумблером и вопросительно посмотрел на меня:

— Что говорить? Я подсказал:

— Говорит главный инженер станции. Прошу всех соблюдать спокойствие. Тревога учебная. Он повторил мои слова.

— Что еще?

Я взял у него микрофон:

— Дамы и господа! Производится проверка охраны станции. Говорит командир группы захвата. Первый энергоблок захвачен и изолирован от внешнего мира. Весь персонал, непосредственно не занятый обслуживанием систем энергоблока, должен перейти в комнату отдыха. Остальным оставаться на своих рабочих местах. Все приказы членов группы захвата прошу выполнять немедленно. Операция проводится в интересах обеспечения безопасности стратегических объектов. Прошу извинить за причиненные неудобства.

Я выключил микрофон.

Из небольшой комнаты, примыкавшей к кабинету директора, выглянул белобрысый компьютерщик Володя.

— Что происходит? — спросил он.

— Объявление по громкой связи слышал?

— Ну.

— Это и происходит. Первый энергоблок захвачен.

— А-а! — протянул он и скрылся за дверью. Я знал, что через минуту эта информация будет в Москве.

— А мне что теперь делать? — спросил Юрий Борисович.

— Понятия не имею. Ждать.

— Чего?

— Пока не знаю, — честно ответил я. — Откровенно говоря, ни разу в жизни не захватывал атомные электростанции.

— Эту, однако, захватили за полчаса.

— Обижаете, Юрий Борисович. Всего за двенадцать минут.

Я оставил его за столом директорского кабинета и вышел в приемную. Там меня поджидал Генрих.

— Прекрасно, Серж, — одобрительно проговорил он. — Вы заработали вторую половину гонорара.

— Можем получить?

— Чуть позже. Операция еще не закончена.

— Раз вы уже здесь, можно не подавать условленного сигнала? — спросил я.

— Напротив. Дайте мне передатчик. Я протянул ему коробочку рации. Он включил и сказал в микрофон только два слова:

— Подход открыт.

После чего выключил рацию и бросил ее в мусорную корзину.

— Больше она не понадобится.

— Пастух, я Артист! — ожило у меня в кармане «уоки-токи». — Внешняя связь отключена. Работает только прямой телефон в кабинете директора. Как понял?

— Понял тебя. Идите в комнату отдыха, успокойте людей. До связи.

Я заглянул в директорский кабинет. Юрий Борисович сидел с трубкой в руках и судорожно набирал какой-то номер. От волнения пальцы у него срывались с диска, и приходилось начинать все сначала.

— Положите трубку, — проговорил я, — и пройдите в комнату отдыха. И вам будет спокойнее, и всем вашим людям.

— Это приказ?

— Да, приказ.

— Вынужден подчиниться.

Из кабинета главного инженера высунулся Гарри и тут же нацелил на нас телекамеру. Генрих закрылся рукой и приказал:

— Выключите! Когда и что снимать, я сам вам скажу.

— А будет еще что-нибудь для прайм-тайма?