Двойной Киндер для Блудного Санты (СИ)

Наверное, эти его слова стали последней каплей. Потому что вытерпеть все то унижение, что организовала себе собственноручно, не хватило выдержки. Я, будто та девчонка с горячей головой, которая так часто ссорилась с мамой и хлопала входной дверью, психанула и пробкой из-под шампанского вылетела из кухни. Понеслась в спальню, а там, с разбегу, упала лицом в постель, не думая вообще ни о чем.

Первые слезы уже оросили подмятую под головой подушку, когда услышала стук в открытую дверь и деликатный кашель:

— Можно?

— Нельзя! — окрысилась я и резко отвернулась, бормоча в подушку: — Уходи.

И почему, скажите на милость, я вот нисколько не удивилась непослушанию?

Матрас за мной ощутимо прогнулся. Что-то горячее, чуть тяжелое коснулось сперва плеча, потом спины, и дернулась я быстрее, чем осознала, что мужчина поглаживает меня своими широкими ладонями. А потом произошло самое абсурдное, что вообще могло произойти между не знакомыми друг с другом и при том переспавшими людьми.

Я невольно зажмурилась и плотнее уткнулась в подушку. Дышать стало тяжелее, но высунуться из «укрытия» не хватало смелости. По спине побежали… приятные мурашки. Целый табун, что мне вот категорически не понравилось!

— Рельсы-рельсы, — протянул «Санта» с легким акцентом, намеренно растягивая слова и словно смакуя каждое движение, — шпалы-шпалы… едет поезд запоздалый…

Я сглотнула. Нахальство некоторых явно не знало границ. Другого объяснения ползущим по спине — все более уверенно — горячим ладоням у меня не было… И что парадоксально: понимала, что по-хорошему мне бы выгнать его — и дело за малым: разобраться с «мировой» подругой в лице Васьки, но с другой стороны, размышлять над происходящим хотелось с каждой минутой все меньше…

Решимости придала вскипятившая кровь злость. Она же и перевесила абсолютно неестественные в сложившейся ситуации ощущения.

— Руки убрал! — рявкнула я, мгновенно сев в постели и отпрянув от мужчины, который только что собирался проникнуть своими наглыми лапищами под рубашку пижамы. Моей, черт возьми, пижамы!

Массовое помешательство какое-то, честное слово! За последние сутки меня норовит облапать уже второй по счету… мужик. И ладно первого я еще знала! Но этот…

— Спокойно. Я не собирался, — оправдался он, примирительно поднимая обе руки. И спрятал в уголках губ улыбку, впрочем, неудачно. Намеренно или нет — мне было сейчас абсолютно до фени. — Я не насильник, — дополнил через короткую паузу, очевидно, для верности.

— Хочешь сказать, вчера все произошло с моего согласия? — съязвила я и вздохнула. Растерла виски, в которых отдало легкой пульсацией: — Слушай, тебе лучше уйти, как тебя там…

— Степан.

— Степан?! — вскинула я голову и заглянула в сине-серые глаза, в которых, как в глубине северных океанов, под маской спокойствия плескалась… страсть. Азарт. Энергия.

А еще — эти же самые глаза смотрели сейчас с напускной серьезностью, что лишь подливало масла в огонь, ибо бесило неимоверно. Бесстыжий изучающий меня взгляд так и нарывался если не на «пасть порву», то как минимум на «моргала выколю».

Я уже говорила, что события последних дней напоминают мне сюрреалистичный сон?.. Боженька милосердный! Да что же мне так на мужиков везет-то а!

Мужчина хмыкнул и коротко улыбнулся:

— Ладно. Штефан, если тебе так угодно. Но проблемы это не решает. Я по-прежнему не могу просто взять и уйти, сделав вид, что ничего не произошло. Надеюсь, ты это понимаешь.

Скажите пожалуйста! Интересно, с чего бы вдруг эта забота о чести дамы?

И если первое имя показалось мне до обиды идиотским — угораздило же с каким-то там «Степаном» переспать! — то второй вариант поверг в натуральный шок. Так вот откуда растут очаровательные ножки у акцента…

Штефан.

— Ты что, немец?! — отчего-то требовательно спросила я и плотнее подобрала ноги.

А про себя заметила: больно уж занимателен тот факт, что за наше короткое… гм… — назовем это — знакомство он успел выдать такое, что мог выдать только человек с исконно русским менталитетом. Стало быть, он очень близко знаком с Россией и нашей культурой в целом. Не исключено, что вырос здесь — иначе при банальном изучении языка акцент был бы сильнее, да и многих вещей он не понимал бы точно так же, как миллионы других иностранцев. Но он понимал. И говорил. С другой стороны, не давало покоя, откуда тогда вообще акцент?

Убиться пластиковой шваброй. Я переспала с человеком, которого не знаю чуть больше, чем совсем. В жизни, конечно, многое стоит попробовать и не меньшее успеть, но секс с незнакомцем навсегда останется моим личным рекордом в категории «по молодости-глупости».

— Это имеет значение? — скривил он четко очерченные губы в однобокой ухмылке.

Я не нашлась с ответом, поэтому вынужденно признала: