Двойной (киндер)сюрприз для босса

Захожу в кабинку. Ну точно, красные гости! Они, родимые. Видимо от стресса организм дал небольшой сбой, и «это» началось пораньше. Офигеть, как «хорошо»… меня обычно скручивает в бараний рог в первый день, и я лежу пластом, приняв обезболивающее. После рождения двойни «эти» дни стали интенсивными и очень болезненными.

Надо быстрей бежать к сумке. Со всех ног мчусь к себе в приемную. Роюсь в сумке. Перетряхиваю все содержимое, но запасной прокладки нет… вот черт, использовала в прошлом месяце, а потом забыла положить в кармашек.

Ох, Маша-растеряша…

Зарецкий сидит за запертой дверью. Наверно надо быстро слетать до аптеки. То-то же аптекарша удивится, что я зачастила к ним сегодня. Еще не время перерыва, и с сумкой наверно меня не выпустят. Беру карту, кидаю в кармашек. Ну откуда Зарецкий узнает, что я выбегала? Вдруг я до сих пор реву в туалете?! А может и вообще не узнает. В конце концов он сам меня выгнал. Поэтому пусть поищет, если так ему нужна.

Но раздумывать в общем-то некогда. Обычно от первых капель до потопа у меня проходит совсем малое количество времени, и мне нужно торопиться.

Выбегаю на улицу. Как же хорошо! Уже середина осени, а так тепло и солнечно. Бегу в аптеку, покупаю гигиенические средства. Кажется, дома тоже кончались, но туда надо отдельно прикупить, а эту пачку в офисе оставить, чтобы каждый раз не искушать судьбу.

Мчусь обратно в офис. На подступах к зданию, у меня начинает болезненно поднывать низ живота. Блин. Забыла купить обезболивающее. Но не помыкаюсь же я обратно? Вдруг Зарецкий уже хватился сбежавшей секретарши? Нет, так рисковать и испытывать терпение монструозного босса я не хочу.

Кажется, в сумке валяется что-то на подобие аспирина, сейчас найду и прекращу свои мучения.

– Маш! Ты куда убегала-то? – округляет глаза на посту Охраны дядя Сема – начальник смены наших бравых защитников.

– Так… в аптеку, – прячу я пакетик с прокладками за спину. Мужчинам такое знать совсем необязательно.

– Тебя гендир обыскался! – сглатывает дядя Сема, – Орал, как чокнутый, между нами. Я уж грешным делом подумал, не украла ли ты его карту, или сведения какие…

– Бог с вами, дядя Сема! – нервно хихикаю я, – Вот, глядите! – вытаскиваю из-за спины прозрачный мешочек.

– Ладно, девонька, иди, – бормочет покрасневший как рак охранник, будто я ему что-то неприличное показала. – Только это, смотри, злой начальник, ты с ним поласковей.

В лифте, от нервов у меня не то что низ живота, уже и грудь ноет, набухшая и болезненно-чувствительная, а еще подташнивает. Ну это от голода.

– Где. Вы. Были. – цедит каждое слово разъяренный Зарецкий.

Он стоит в приемной, около кофе-машины, пытаясь приготовить себе ароматный напиток.

– Вы меня прогнали. – прячу пакетик пуще прежнего, памятуя реакцию дяди Семы.

– И вы решили, что вам дозволено гулять посреди рабочего дня?!

Зарецкого явно заинтересовали мои попытки спрятать что-то за спиной.

Он отрывается от кофе-машины, уверенно идет ко мне размашистым шагом.

– Что вы там прячете? – хмурит идеальные брови.

– Э-э-э… Ничего!

Отстал бы он от меня, а! Мне так в туалет надо. И таблетку выпить. А он?!

– Вы хотите, чтобы я вам руки вывернул?! – продолжает быковать босс.

– Я не могу вам показать. Это женское… – конфузюсь я окончательно. Вот руки вывернуть мне еще никто не грозился.

– В каком мире вы живете, деревенщина?! В нашем обществе равноправие! Не существует разницы в предметах! Это все стереотипы! Быстро показала! – хватает меня за плечи и встряхивает. – Контрацепцию небось покупала, да?! На жаркую ночь готовитесь?!

У меня волосы дыбом от дикого абсурдного поведения этого придурка. Мне удается высвободить одну руку из стальных тисков, и я роняю прозрачный мешочек с гигиеническим средством на стол.

Зарецкий прищуривается, фокусирует зрение на пачке, а потом смутившись, отпускает меня.

– Какого черта, Белова?! – шипит Зарецкий.

– Ну простите, у дам бывают иногда свои неприятности. – бормочу я.

– Вот поэтому я секретаря-мужчину искал! – в сердцах бросает босс, – А тут вы! Со своими вот этими вот!

Кинув в меня горячий взгляд, Кирилл Демидович возвращается восвояси громко хлопнув дверью. Мне же медлить нельзя.

Обезопасив себя, роюсь в сумке, чтобы найти хоть одну завалявшуюся обезболивающую таблетку. Пусто. Ну вообще, замечательно. Сейчас середина рабочего дня, а боль только усиливается.

Ни теплый сладкий чай, ни аутотренинг, ни отвлечение на работу не помогают. Меня скручивает так, будто внизу живота поселился огненный ежик, который постоянно шевелится, обжигая болью мои нервные окончания.

Я скрючиваюсь на кресле. Почему-то в такой позе буквой «зю» боль переносить легче всего.

Хорошо, хоть Зарецкий пока не вылезает из своей берлоги.

Зря я подумала про него, ведь легок на помине. Тут же возникает перед моим столом.

– Что с вами?! Вы такая бледная, будто заболели.

– Косметику смыла. – бурчу я.

– Вы всегда без косметики, как зеленый лист бумаги? – мне чудится? Или в его речи и впрямь проскальзывают нотки беспокойства.

– У меня боли. – признаю я.