Двойной (киндер)сюрприз для босса

Сабина не растерялась. Она захотела стать моей девушкой, моей возлюбленной, но это так не работает. У меня нет к ней чувств, и никогда не было. Она шантажировала меня абортом. Одновременно пыталась соблазнить, буквально лезла на меня, ну ты понимаешь. Я был в смятении. С одной стороны, я обещал брату позаботиться о ней и о ребенке, с другой стороны так как вела себя Сабина, не помещалось ни в какие рамки приличия.

Порой мне казалось, что во мне она видит лишь Костю, напрочь забывая, что перед ней совершенно другой, чужой мужчина, с личиной Кости. После каждого моего отказа следовала истерика с угрозами тут же пойти на аборт. Мои обещания помогать ей и обеспечивать материально не действовали на нее. Ей нужны были гарантии. Она требовала жениться на ней и признать малыша как своего.

– Я согласился. Но лишь с условием того, что брак будет фиктивным. Она ничего не могла с этим поделать. Насильно мил не будешь.

Мы поженились. Прошло двенадцать недель, Сабина поняла, что потеряла свою главную нить, за которую дергала и шантажировала меня – угрозы об аборте. У нее подрос живот. Но тут она освоила новую возможность манипулировать. Чуть что, ей сразу становилось плохо. Болел живот, тошнило, токсикоз в общем весь набор! Причем, если я велся на все эти закидоны и поступал так, как она хочет, токсикоз магическим образом отступал.

Это сейчас, по прошествии времени, я вижу, каким идиотом был, и как ловко она мною помыкала, но тогда, еще и под впечатлением обещания брата позаботится о ней и ребенке, я из кожи вон вылезал, чтобы угодить ей. Чтобы не расстраивать ее. Чтобы это никак не отразилось на ребенке.

Она потребовала отвезти ее на Мальдивы – ведь ребенку нужно солнце, фрукты, положительные эмоции. Там она естественно делала фотографии, выкладывала их во все соцсети, хвасталась перед подругами. У меня на тот момент не было никого, и мне было по сути все равно, какой имидж создает Сабина вокруг нас.

– Она заставляла тебя спать с ней? – задаю я самый волнующий меня вопрос.

Зарецкий задумывается. Уходит в себя еще глубже. И я понимаю. Горько осознаю, но это правда. По его реакции видно, что спал.

– Несколько раз. – тихо выдает мой Кирилл.

Берусь за голову. Какая же я дура!!! Ну и какой там фиктивный брак, если он вместе живут под одной крышей, вместе ездят на Мальдивы, и спят при этом в одной кровати?!

Хочется в душ, отмыться от всего этого, а потом под теплое одеялко. С головой. Чтобы никто не трогал и не вытягивал оттуда!

– Во втором триместре у Сабины случился гормональный взрыв. По ее словам. Она плакала и скулила, на стенку лезла от желания. Не знаю, симулировала она или нет.

– И ты, как благородный мужчина…

– Черт! Маша! – кричит он так, что я вздрагиваю, – А что мне оставалось делать?! Беременная жена кидается на меня и умоляет со слезами! Да, знаю, это звучит по-идиотски! Ну вот такой я идиот!!! Вот так я попал!

Оттираю слезы. Нет, Кирилл, идиотка в этой комнате лишь одна – и это я.

– Может, существовало другое решение, но я не видел его на тот момент.

– Она мне… еще кое-что рассказывала.

– Да. После того как родила, ее гормональный сбой повторился. Сабина плакала, выла, скулила, обвиняла меня в том, что я посадил ее на цепь – не разрешаю заниматься этим и сам не даю… хотя это – чушь! Я говорил ей, что она может налаживать личную жизнь сколько угодно, но она лишь орала мне в лицо, что она только после родов, с маленьким ребенком и замужем за мной! Как ей налаживать жизнь в таких условиях?!

– Значит, ребёнка брата ты сохранил, – качаю я головой, – а своего на аборт отправил…

Кирилл меняется в лице. Его черты заостряются.

– Какой аборт?

– Сабина сказала, что делала от тебя аборт.

У Кирилла ужас на лице. Неподдельный. Снова берется за грудь. Начинает часто дышать.

– Я не знаю ни про какой аборт… – капельки пота выступают над его верхней губой.

– По словам Сабины, она забеременела, едва родив Элю. Второй ребенок был ей ни к чему, только испортил бы фигуру, вот и случился аборт…

– Что?! Это бред! Нет, Сабина… если это правда, я убью ее!!! – Кирилла трясет от злости в буквальном смысле.

– Уходи, Кирилл! – теперь мне окончательно ясно, что семья у них вполне обычная. И мне от этого неприятно вдвойне.

– Маш! Это ничего не меняет!!! В последнее время у нее кто-то завелся, и она отстала от меня! Я клянусь тебе, что спал с ней два раза, на Мальдивах и после родов! У меня больше никого не было после тех раз! А потом я встретил тебя. Снова. И пропал!!! Неужели ты не видишь, что я чувствую к тебе?

– Я вижу. Уходи.

– Маш, ты обиделась на мою реакцию на аборт? Но так она получается убила моего ребенка, понимаешь?!

– Да. Понимаю. Это все, Кирилл. Между нами все.

Привстает. Спотыкается, шатается. Его нижняя челюсть трясется, как при ознобе. Глаза огромные, влажные. Никогда бы не подумала, что он способен на такие эмоции. Ведь он всегда холеный, сдержанный, холодный, а тут просто взрыв вулкана.

– Маша, пожалуйста!

– Убирайся вон! Не хочу тебя видеть! Понял?!