Двойной латте в дождливый день

– Как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь перекусить? – спросила Лу по окончании лекции. – Я пока ни с кем, кроме тебя, не познакомилась, а моя соседка по комнате оказалась крайне необщительной личностью.

– К сожалению, не могу. Мне нужно кое с кем встретиться.

От этой мысли сердце неприлично екнуло.

Соберись, тряпка! Вдруг этот плейбой-бариста какой-нибудь психопат или неряха, который неделями не стирает носки и нижнее белье!

Волнение в груди при любом воспоминании о парне, с которым я общалась всего полчаса, начинало меня порядком раздражать.

– Оу-у, – многозначительно протянула Лу, собирая кудри в хвост. – Свидание с тем красавчиком? – В ответ на мой удивленный взгляд она лишь улыбнулась и пояснила: – Во время обеда я сидела за соседним столиком. Но ты была так увлечена беседой, что наверняка меня не заметила. Не осуждаю, я бы тоже никого вокруг не замечала рядом с таким парнем.

– Нет, с этим красавчиком я познакомилась сегодня утром. А встреча у меня с другим парнем. И вовсе это не свидание.

– Ладно, тогда до завтра? У нас лекция по социологии.

Я помахала Лу на прощание:

– До завтра.

Теперь, когда занятия закончились, мне предстояло самое сложное: увидеться с Рэйденом и не пасть под его чарами. Плейбой-бариста, вне всяких сомнений, освоил магию вне Хогвартса. Ну или припрятал где-нибудь кольцо Всевластия. Иначе я отказываюсь понимать, почему не могу выбросить из головы его нахальную улыбку с проклятой ямочкой.

Глава 4. Айви

По дороге в кофейню, которую про себя коротко называла «Пончик», я набрала маму. Прошлым вечером я забыла ей позвонить и теперь опасалась ее гнева.

Мама была очень тяжелым человеком, но ее можно понять. Такую жизнь, как у Марисы Харт, врагу не пожелаешь. Я старалась ладить с мамой и терпеть все вспышки гнева и приступы паранойи, потому что именно я – причина всех ее бед. Ради моего светлого будущего она пожертвовала своим спокойствием и нормальной жизнью.

Так.

Отставить плохие воспоминания!

Я ведь шла за наушниками, по которым успела дико соскучиться, к плейбою-бариста, по которому ни капельки не скучала и вообще о нем не думала!

После череды гудков раздался усталый голос мамы.

– Привет, ма! Пожалуйста, не ругайся, что вчера не позвонила! Засиделась над домашним заданием. Мне очень стыдно, правда, я самая неблагодарная дочь! – на одном дыхании выпалила я, опережая обиженную тираду мамы.

– Привет, Айви. Можно было обойтись коротким «прости». Как твои дела?

– Все хорошо. Вчера в общежитие приехала моя соседка Тина. Довольно милая девушка. Она отдыхала с родителями на Гавайях, поэтому отсутствовала первые дни семестра. На учебе у меня тоже все хорошо. – Об опоздании я решила не рассказывать. – И я познакомилась с однокурсницей Лу, мы вместе посещаем социологию и психологию, и с футболистом со второго курса Майком, он ходит со мной на философию. – Как только слова сорвались с губ, я прикусила язык, почувствовав, как от волнения волоски на спине встали дыбом.

Как можно было так глупо подставиться и проболтаться про Майка?

Мама с детства контролировала каждый мой шаг, и я уже привыкла докладывать ей обо всем. Но рассказывать про парня, с которым даже не собиралась заводить никаких отношений, кроме дружеских…

– Футболист? Айви, тебя жизнь совсем ничему не учит? Забыла, чем закончилось твое общение с футболистом в старшей школе?

– Перестань, ма. Майк – просто знакомый. Он даже не в моем вкусе, – пыталась оправдаться я.

Черт, Айви, с чего ты вообще взяла, что после поступления в университет мама немного смягчится?

Для нее тема парней была сродни красной тряпке для быка корриды.

– Айви, сейчас тебя должна интересовать исключительно учеба! Никаких парней! Помнишь правила? – В голосе мамы слышались металлические нотки, от которых я поежилась.

– Да, мам, помню, – ответила я упавшим голосом.

– Ты куда-то идешь?

– Да, возвращаюсь с занятий. – Наученная горьким опытом, я не стала говорить ей о плейбое-бариста. – Ну а ты как? Как прошло собеседование?

– Нормально, меня взяли на должность кассира. Вчера работала в ночную смену, устала ужасно. Да еще и Грег в обед громыхал на кухне, как слон, – не дал нормально поспать. Хотел, видите ли, приготовить для меня дорадо.

Маму уже было не остановить. Жаловаться на то, как тяжела и несправедлива к ней жизнь, было ее любимым занятием. Я терпеливо слушала, периодически вставляя «ага», «понимаю» и «какой ужас!». Через некоторое время мама сказала, что я утомила ее своей болтовней, и положила трубку.

Когда я подошла к «Пончику», от былого хорошего настроения не осталось ни следа. Солнце больше не радовало приятным теплом, а раздражающе напекало макушку. Лужа, в которую пару дней назад угодил мой наушник, высохла и превратилась в обычную пробоину на асфальте – такую же пустую, как моя жизнь сейчас.