Двойной обман

— Ты ждешь ребенка. Забыла?

— О да, конечно. Но не раньше января.

Люк, который уже было направился в гостиную, повернулся.

— Не пора ли тебе начать прибавлять в весе? — спросил он, грозно глядя на нее сверху вниз.

— Прибавлять в весе? Ты хочешь, чтобы я растолстела?

— Насколько мне известно, это естественный процесс.

— Ах да. Думаю, да. — Она одарила его ослепительной улыбкой. — Скоро уже я начну толстеть.

— Ты была у врача?

— Собираюсь на следующей неделе.

— Отлично. Значит, ты чувствуешь себя хорошо?

Оливия быстро прикинула. Может быть, это и есть выход, который она искала? Может, Люк будет более заботлив и мил, если будет думать, что она неважно себя чувствует?

— Меня тошнит чуть-чуть, — наконец решилась она произнести с улыбкой, как она надеялась, милой. — Но уверена, это пройдет.

— Да, — согласился Люк и, помолчав, спросил: — Он… малыш уже шевелится?

— О нет, еще рано.

Она не имела ни малейшего представления, когда ребенок начинает шевелиться в утробе, но он, скорее всего, тоже.

— Правда?

Она кивнула, и он, казалось, утратил интерес к этой теме, поскольку больше о ребенке не было сказано ни слова.

Этой ночью, когда Оливия потянулась к мужу в их огромной бело-голубой постели, он нежно положил ее голову себе на плечо и сказал, что им лучше сделать небольшой перерыв.

— Ты сказала, что тебя тошнило. Мы же не хотим навредить ребенку, — объяснил он.

Оливия хотела было поспорить, но решила этого не делать. Если бы Люк не был так измучен вечерами, когда возвращался домой, он, возможно, гораздо раньше начал спрашивать о ребенке. И сейчас, когда он уже спросил, следовало срочно что-то придумать.

На следующий вечер, когда Люк вернулся с работы, Оливия встретила его известием, что была у врача.

— Отлично, — сказал он, — и что сказал доктор?

— Что можно заниматься сексом.

— Заниматься сексом? Доктор Крамп так сказал?

— Ну конечно, сначала он долго откашливался и бормотал что-то об акте любви между мужчиной и женщиной.

Люк рассмеялся:

— Похоже на него.

— Но он сказал, что это совсем не повредит, — быстро добавила Оливия.

— Отлично, — сказал Люк, бросая на нее короткий заинтересованный взгляд. Он всегда смотрел так, когда не слишком доверял ее словам. — Погоди, сейчас я только разденусь…

Оливия присела на подлокотник своего любимого желтого кресла.

— Я не имела в виду сию минуту. Твой ужин…

— Подождет.

— Но ты весь грязный.

— Это поправимо.

Она все еще продолжала удивленно смотреть на него, когда он, приобняв ее, направился в ванную.

— Эй, что ты делаешь? — протестующе воскликнула она. — Это не мне нужно принять душ.

— Я просто хотел убить одним выстрелом двух зайцев.

— Ненавижу эту поговорку. Зачем убивать зайцев? И в любом случае это не имеет никакого смысла.

— Имеет, имеет. Мне нужен душ. Тебе нужен секс. Почему не удовлетворить оба желания сразу?

Одной рукой открыв дверь в ванную комнату, другой он ловко втолкнул Оливию внутрь.

— Но…

Не обращая внимания на ее возмущение, он начал снимать рубашку.

Оливия наблюдала за ним, кусая губы и пытаясь сообразить, как вести себя, как справиться с этим непривычным, странным Люком. Что это с ним случилось? Обычно он хотя бы старался быть любезным и милым. Но ничего милого не было в этом прагматичном мужчине, который ждал, что она сейчас прыгнет вместе с ним под душ и быстренько займется сексом. А когда наконец с досадной обязанностью будет покончено, он сможет спокойно поужинать.

Он сбросил ботинки, и Оливия приняла решение. Она медленно расстегнула свое облегающее летнее платье, и оно упало на пол. Затем включила душ и встала под прохладный поток, не потрудившись снять белье.

За ее спиной Люк пробормотал что-то, чего она не хотела слышать. И вдруг оказался рядом — его руки заскользили по ее телу, освобождая от остатков одежды…

Оливия тихонько вздохнула. Когда на его лице появилась знакомая пиратская улыбка, так возбуждавшая ее, она крепко обхватила руками его шею и, подпрыгнув, обвила ногами его бедра.

Люк ругнулся, не сдержавшись, и прижал ее спиной к кафелю. Струи воды стекали по плечам.

Он выглядел великолепно: мокрая шелковистая кожа, влажные волосы, горящие глаза.

Оливия провела ногтями по его спине и, рассмеявшись, услышала его удивленный вскрик. А потом наступила ее очередь вскрикнуть, когда его пальцы скользнули между ее бедер, нежно касаясь, лаская, приближаясь к точке, откуда нет возврата.

— Люк, — простонала она, — я…

Он не дал ей закончить. Его губы прильнули к ее рту в поцелуе столь эротичном, что, казалось, она сейчас умрет от желания. Вода струилась по их телам, и Оливия уже не понимала, изнутри или снаружи исходит жар, который она ощущает повсюду. И когда они вместе обрели тот рай, которого искали, из уст Оливии вырвался крик нечеловеческого восторга и удовлетворения.

А потом Люк был необычно молчалив и мрачен, и когда Оливия спросила его, что случилось, он сначала фыркнул было, а потом ответил:

— Ничего. А что такого?