Двойной подарок и дракон в комплекте

И не было ей дела до этой войны, пока вымотанные бесконечными боями и стычками стороны не подписали мирный договор, гарантом которого должен был стать брачный союз наследников двух держав. Бывшие враги становились родственниками, а юная принцесса лесного народа  и сам Повелитель драконов Роквард хаш Таналор (не было у его империи наследников, у драконов вообще с рождаемостью проблемы) – законными супругами.

Но для Миланиэль, только-только миновавшей подростковый возраст, а потому не утратившей юношеский максимализм,  сама мысль о том, чтобы стать супругой того, кого она видела лишь раз в жизни, казалась нелепой. А стараниями Владыки (которому мир нужен был лишь на бумаге, уж очень доходным делом для него стала война, его казна за военные годы пополнилась, увеличившись вдвое) в ее сердце родилась ненависть: быть супругой презренного врага она не желала. Владыка всеми силами раздувал огонь нетерпимости в неискушенном и наивном сердце дочери, подбрасывая в его костер все новые и новые доказательства безнравственности и беспощадности жестокого и ужасного тирана – Повелителя драконов. Ловко жонглируя грязными сплетнями, он так искусно вплел истину в паутину лжи, что не отличить одну от другой. И в конечном итоге, он добился того, что в день свадьбы глаза невесты сияли не от счастья или волнения, нет, в них горел фанатичный огонь мрачной решимости.

Память услужливо продемонстрировала напутствие отца:

- Это твой долг, дочь.

- Я понимаю, отец, - горячо заверила она, до боли сжимая кулачки, чтобы та помогла ей устоять на неверных от слабости ногах и позорно не разреветься на глазах у отца.

Она должна быть сильной, быть примером для своего народа, как ее отец, Владыка Луэриилл. Такими мыслями Миланиэль подбадривала себя, чтобы последние крохи ее решимости не истаяли, как лед на солнце.

- Помни, в договоре говориться только о браке. Если завтра, после того, как брак будет подтвержден, ты вернешься, никто тебя не осудит. Условия сделки будут выполнены, - пытался приободрить свою несчастную дочь мужчина.

- Да, - стоило только представить себе, как этот мужлан касается ее, на нее накатывала дурнота. А впереди у нее еще и брачная ночь. Девушку ощутимо передернуло.

- Что с тобой? – встревожился отец. – Ты здорова?

- Да, все в порядке. Просто волнуюсь немного, - тихо ответила принцесса. Врать ему ей не хотелось, но заставлять переживать не хотелось еще больше: она же видит, что отец места себе не находит, почернел весь. В руках Владыки судьба всего лесного народа, и он не вправе подвести их: он должен принести на их земли мир. И если для этого надо отдать свою свободу, она смирится, покорно примет то, что уготовано ей судьбой. «Цена не так уж и велика: счастье одной принцессы против благополучия целого народа. Одна жизнь против сотен, а может и тысяч спасенных», - попытка укрепить свою волю не увенчалась успехом, ее руки все также предательски дрожали, а непролитые слезы жгли глаза.

Пересилив себя, хотя внутри ее душа кричала от неправильности происходящего, Миланиэль, ухватившись за локоть отца, начала подниматься по мраморным ступеням храма. Кто бы знал, как ей хотелось развернуться и бежать, бежать прочь от того, кто ждал ее в глубине храма у алтаря.

С каждой пройденной ступенью девушка все больше и больше отрешалась от происходящего вокруг, беспрестанно повторяя: «Меня здесь нет. Это сон. Сон. Сон». И когда за ее спиной захлопнулись врата храма, она окончательно впала в некий транс. Дальше воспоминания были какими-то обрывочными. Вот она идет по проходу к алтарю, рядом с которым стоит высокий длинноволосый мужчина, ее жених. Почему-то в этот момент в свете храмовых огней его волевое лицо показалось ей особенно привлекательным, а не отталкивающим своей хищной жестокостью, каким запомнилось ей при первой встрече. Янтарь его глаз пленил ее, девушка никак не могла отвести от него взгляда. И чем дольше она на него смотрела, тем сильнее ощущала, как часть ее души тянется к нему. Внезапно ей стало просто жизненно необходимо, чтобы его губы тронула улыбка, а сам он посмотрел на нее с нежностью. Оглушенная своими такими, как ей казалось, противоестественными желаниями она бездумно повторяла за жрецом слова брачной клятвы. И лишь холод браслета, обжегший ее кожу, помог ей сбросить охватившее ее наваждение. Вздрогнув от  прикосновения металла, Миланиэль в немом ужасе наблюдала, как ее теперь уже муж склоняется к ней свою голову, чтобы запечатлеть положенный мимолетный поцелуй.

На балу, устроенному в честь их свадьбы, ее губы горели от этого легкого, едва ощутимого прикосновения. Пытаясь разобраться в себе, эльфийка не запомнила ни одного из гостей, посчитавших своим долгом поздравить новобрачных. Другие предавались веселью на ее празднике: танцы, смех – ко всему она была безучастна, загадка так и не поддавалась решению. Чем, чем привлек ее этот незнакомец, по воле злой судьбы ставший ее мужем?