Двойной расчет

Июньское солнце окрашивает непритязательный пейзаж вдоль шоссе на Ватерлоо в праздничные тона, несмотря на прохладный ветер, который напоминает, что вы в Бельгии, куда лето пробивает себе дорогу с трудом. По обе стороны дороги высятся рекламные щиты. Хозяева кафе выносят на открытый воздух столики для любителей барбекю. Местные политики вышли на улицы, они улыбаются и пожимают руки избирателям — на подходе региональные выборы. Машина семьи Жилло сворачивает с основного шоссе на Сен-Жиль, а затем берет направление в сторону улицы Москвы, где на маленькой площади на радость детворе крутится карусель. В воздухе пахнет гамбургерами и жареными колбасками, а динамики, развешанные на всех перекрестках, услаждают слух отдыхающих сладкими мелодиями шлягеров полувековой давности.

Ив и Люси неторопливо прогуливаются, приветствуя знакомых, перекидываясь с ними парой слов, дабы поддерживать добрососедские отношения. Пользуясь случаем, Анжела осваивается в среде знакомых своей сестры, одновременно завязывая собственные знакомства. Всю информацию она сначала складирует в мозгу, а по возвращении домой скрупулезно переносит ее в записную книжку. Двигаясь к поставленной цели, она считает, что нужно сосредоточиться на тех вопросах, которые необходимо урегулировать в первую очередь.

Что же до Люси, та, кажется, уже смирилась с новостью об отъезде Анжелы. Во всяком случае, больше не вспоминает об этом и ведет себя с сестрой как ни в чем не бывало. Но когда Ив с детьми отходит, чтобы купить им мороженое, она хватает Анжелу за руку и увлекает ее вперед.

— Мне абсолютно необходимо с тобой поговорить, — шепчет она заговорщическим тоном.

— Я тебя слушаю.

— Нет, не здесь и не сейчас… Завтра, во время обеда, у нас будет возможность уединиться на несколько минут… Я рассчитывала поговорить с тобой в понедельник, но не ожидала услышать от тебя подобную новость. Так что…

Анжела заинтересованно наблюдает за сестрой. Она тоже хотела бы ее кое о чем расспросить, но Ив с детьми уже возвращаются, поэтому Люси резко меняет тон разговора.

— Послушай, погляди-ка на эти подсвечники, вон там… — громко говорит она. — Тебе не кажется, что они великолепны?

Анжела смотрит туда, куда указывает сестра, и видит нечто совершенно выдающееся по своему уродству даже в этом океане сплошной безвкусицы.

— Они очень тебе подойдут, не правда ли? — настаивает Люси, подходя к прилавку.

И, обращаясь к продавцу, спрашивает:

— Почем вы продаете эти подсвечники?

— Тридцать пять евро.

— За пару?

— Каждый, — уточняет хозяин лавки.

— Но это дорого!

— Подсвечник на пять свечей, мадам. Римский стиль, украшен ковкой и чеканкой. В магазине это стоило бы вдвое дороже!

— Оставь, — шепчет Анжела на ухо сестре.

— Но они же великолепны! — восторженно настаивает Люси. — Я даю за них пятьдесят евро, за оба, — снова обращается она к торговцу, не обращая внимания на замешательство сестры.

— Говорю тебе, брось, — повторяет Анжела. — Это мне не по карману!

— За них заплачу я.

Она в упор смотрит на хозяина лавки, с интересом ожидая его реакции.

— Шестьдесят евро, — говорит он тоном, не допускающим возражений. — И ни центом меньше. И так себе в убыток!

На лице у Люси появляется гримаса. Шестьдесят евро — немалые деньги… Правда, за эту цену она покупает два подсвечника, и молодой женщине приходит на ум, что один она подарит Анжеле, а другой возьмет себе. Подсвечники-близнецы для сестер-близнецов.

— Хорошо, я их беру.

И тут же начинает копаться в сумке в поисках кошелька. Продавец берет подсвечники и аккуратно заворачивает их в старые газеты.

— Ты с ума сошла! — раздраженно шепчет Анжела.

— Не переживай, — отвечает сестра, продолжая рыться в сумке. — Один я возьму себе, а второй — твой. Они будут как мы с тобой: близнецы, разлученные судьбой. Когда я умру, мой достанется тебе. А если ты уйдешь первой, то же самое сделаю я. Господи! Куда я засунула этот кошелек?

При этих словах Люси по телу Анжелы прошла дрожь. Она пристально всматривается в лицо сестры, стараясь понять, нет ли за этими словами какой-нибудь задней мысли. Но та, судя по всему, уже забыв о сказанном, продолжает лихорадочно копаться в сумке.

— Черт возьми! — восклицает она через несколько мгновений. — Должно быть, я забыла его дома!

— Ты не должна говорить «черт возьми», мама! — укоряет Макс, который уже стоял рядом со своим мороженым.

— Ты прав, солнышко… Мама говорит глупости. Надо говорить «какое свинство!», это более вежливо.

— Ну что? Вы их берете? — Хозяин лавки начинает терять терпение.

— Отложите их для меня, я зайду за ними позже, — просит она.

Продавец согласно кивает головой и возвращается за кассу. Люси медленно бредет прочь, не переставая рыться в сумке.

— Это ни на что не похоже! Я же его не вынимала!

Люси, Анжела и Макс догоняют Ива и Леа, которые остановились у другого прилавка.

— Ив! Должно быть, я забыла свой кошелек дома. Погуляйте без меня, я скоро вернусь.