Двойной шантаж (СИ)

— В жизни бывают разные обстоятельства, Вика. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу и во всем помогали…

— То есть, если я скажу перевести на мой счет миллионы — ты это сделаешь и тебе будет всё равно, куда я их потрачу? — она насмешливо изгибает бровь.

— Просто поинтересуюсь, что это за покупка, — стараюсь как можно беззаботней пожать плечами и выглядеть непринужденным, но Вика чувствует моё вранье и насмешливо хмыкает.

— Хорошо, если мне нужно будет купить яхту или остров — я тебя обязательно попрошу оплатить счёт. А теперь пойдем, мы уже опаздываем, Тимур, — она перекидывает через локоть пиджак и подходит к двери, в ожидании меня.

На работу мы добираемся в тишине. От меня не скрывается то, что Вика глубоко задумалась, изредка кидая на меня очень внимательные взгляды. Видимо, я действительно посеял в ней зерно надежды и возможности обратиться ко мне за помощью. Но, к сожалению, она так ничего и не сказала, просто попрощалась и пошла в свой кабинет, оставив меня совсем опустошённым.

У своего кабинета в приёмной, я встречаю Андрея Васильевича на диване, который без энтузиазма листает каталог ГриннГрупп, коротая время.

— Доброе утро, Тимур Давидович, — приветствует меня секретарь, сдержано улыбнувшись.

— Тимур Давидович! — директор по безопасности сразу же вскочил с дивана, подобрав несколько папок. — Доброе утро. У меня к вам очень важный разговор, — он делает акцент, и я тяжело выдыхаю. Снова разговор? И снова тяжелый? Почти не удивляюсь!

Вика не только заняла все мои мысли, но даже рабочее пространство, которое превратилось в детективное расследование.

— Светлана Анатольевна, пожалуйста, сделайте два кофе. Сегодня чистый двойной эспрессо, — прошу я своего секретаря. Она поднимает свой взгляд, отмечая моё мятое состояние на лице, и спешит уже на кухню, но останавливается и вопросительно смотрит на Андрея Васильевича.

— Кофе со сливками и ложечкой сахара, пожалуйста, — несколько скованно просит мужчина, который не привык иметь рядом секретаря.

Мы проходим в мой кабинет. Я сажусь в своё кресло, а Алексей Андреевич напротив — разложив свои папки, став поочередно доставать бумаги, перебирает их и задумчиво изучает. Я не мешаю, отлично зная его профессионализм и даже наслаждаюсь тишиной. Прикрыть глаза, которые немного пекут от недосыпа я не решаюсь — могу уснуть прямо здесь и сейчас.

Светлана Анатольевна подает нам кофе и даже приносит сладости. Эта женщина всегда мне напоминала мою заботливую маму, только максимально спокойную и крайне корректную.

— Не впускайте никого, пока я не закончу с Алексеем Андреевичем, — говорю я женщине, которая кивает.

— Тогда я перенесу утреннее совещание на одиннадцать часов.

— Да, и назначьте мне встречу после полудня с Екатериной Юрьевной. Хочу обсудить вопрос по премиальным выплатам для департамента маркетинга, пусть она возьмет с собой всё необходимое.

— Конечно, я всё сделаю, Тимур Давидович, — женщина тихо уходит, закрывая за собой дверь.

Я перевожу взгляд на директора по безопасности, рассматривая, как он всё ещё перебирает бесконечное число бумаг. Он натужно вздыхает и останавливается, чтобы сделать несколько глотков кофе, а затем продолжает своё бездарное занятие — перелистывание бумаг.

— Алексей Андреевич, вам не кажется, что это можно сделать в своём кабинете? — напряженно уточняю я, не понимая пустой траты времени. Мне нужно чем-то заняться, иначе мои же мысли сведут меня с ума.

— Начнём с самого начала. Я нашёл несколько заявлений в розыске на имя Виктории Орловой: в 2015 — одно, а в 2016 — два. Все заявления писала её мать-одиночка — Святослава Петровна Орлова, но каждое заявление она забирала через несколько дней под предлогом, что дочь нашлась и находится дома. Стоит отметить, что Святослава Орлова негде не указана в реестрах местожительства и не имеет никаких активных номеров телефона. Заявлений о без вести пропавшей женщины также не было. Открытая официальная история Виктории начинается в 2018 году. В трудовой книге Виктории указано, что она в это время уже работала официально в столице, — Алексей Андреевич передает мне бумаги с первой стопки, которые я просматриваю.

— Значит, Вика пропадала несколько раз на длительное время… Мать волновалась, подавала заявление, но сразу же его забирала. Это странно, что она объявлялась сразу после заявлений в полицию, — задумываюсь я, пролистывая копии заявлений. В них ничего особенного, голые факты, но дети не пропадают так часто без причин, к тому же Вика была уже весьма взрослой. Кажется, двадцать два года. Молодая, но ведь уже и не маленькая.