Двойной удар

Сцену залил красный свет, создал дымку над зрительным залом, где место 11А уже было пустым.

Доктор Ксандер Свифт увидел все, что нужно в этот вечер, — и потому ушел из театра. Убийство было намечено на другой день. Сегодня только репетиция, прогон. Ведь он хотел играть перед полным залом. Это было необходимым условием.

Все, разумеется, в честь его.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

На другой день на собрании отдела по расследованию насильственных преступлений в повестке дня был всего один, но очень важный пункт, по крайней мере с моей точки зрения. Бри пригласила меня прийти, и я солгал бы, если б сказал, что не хочу.

В помещении оказалось очень много людей, места были в основном стоячие, что, однако, не мешало оживленным толкам.

Капитан Тор Рихтер задерживал начало собрания до приезда заместителя мэра — тот опоздал на двадцать минут и за все время пребывания здесь не сказал ни слова. Однако само присутствие Ларри Дэлтона давало ясно понять: все следят за этим делом. Казалось, маньяк-убийца хотел именно такого оборота событий, но тут ничего поделать было нельзя. Не пригласить заместителя мэра полиция никак не могла.

Бри начала с сообщения группе того, что мы с ней недавно установили. Наше сидение допоздна с Джефри Энтримом принесло еще несколько изображений тюрьмы Абу-Грейб, но больше ничего значительного. Однако я думал, что это хорошее начало. Предполагал, что убийца оставил данное изображение как некое сообщение для нас. Или для меня?

— И тогда мы открыли объектив пошире для вторичных элементов, — сказала Бри и включила аппарат для просмотра слайдов. — Это транскрипция речи, которую убийца произносит в первой части видеопленки. А это, — она вставила другой слайд, — речь с видеопленки, записанной в две тысячи третьем году человеком, который именует себя Шейхом Америки.

— Это один и тот же человек? — спросил кто-то в заднем ряду.

— Нет. Как ни странно, нет. Но убийца явно пользовался не одним источником. Абу-Грейб. Теперь эта пленка. Обе речи сходны примерно на шестьдесят процентов.

— Постой-постой. Почему ты утверждаешь, что это не один и тот же человек? — спросил Рихтер. У него была подлая манера задавать вопросы обвиняющим тоном.

Я заметил на лице Бри вспышку раздражения — возможно, невидимую для всех остальных.

— Потому что этот Шейх арестован в прошлом году. Сейчас томится в Нью-Йоркской тюрьме. Продолжать дальше?

Еще один детектив поднял руку, как школьник:

— Есть у нас какое-то представление о национальности убийцы?

Бри указала подбородком в мою сторону:

— Многие из вас знают доктора Алекса Кросса. Я хочу попросить его дать личностные характеристики убийцы, насколько это возможно сейчас. Убийца знает о докторе Кроссе. Если вы не расслышали, доктор Кросс был упомянут на пленке.

— Разве можно отказаться от такого предложения? — сказал я и услышал несколько смешков.

Потом мы перешли к трудному делу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Выйдя вперед, я узнал примерно половину людей в комнате. Не знаю, сколько из остальных знали обо мне хотя бы понаслышке, но, видимо, большинство. Я несколько лет работал в округе Колумбия по важным делам, и вот снова вернулся к этому. Стал работать для общественного блага? Помогать детективу Бри Стоун? Чем это, в сущности, было?

— Ясно одно, — сказал я, — он захочет убивать снова. Этот человек террорист, но у него есть склонность к серийным убийствам. Мне знаком подобный стереотип.

— Алекс, можешь это пояснить? — спросил кто-то.

Я взглянул на Бри, и она кивнула мне, давая понять: «Продолжай».

— Его, так сказать, заявкой было индивидуальное убийство. Возможно, он готовится к чему-то большему, но я так не думаю. Скорее всего он будет по-прежнему убивать по одному человеку.

— Почему? — спросил тот же голос.

— Хороший вопрос, и думаю, я смогу на него ответить. По-моему, убийца не хочет, чтобы собственная работа затмевала его. Тут дело в нем самом, а не в жертве. Несмотря на сказанное им на пленке, в душе он самовлюбленный человек. Ему очень хочется быть звездой. Может, поэтому он и «пригласил» меня к этому делу. Возможно, даже оставил на месте преступления несколько неподписанных поздравительных открыток. Мы еще выясняем — он ли и что это может означать, если он. И сверяем происшедшее с книгами, которые написала миссис Ольсен.

— Какой у него мотив? — спросил Рихтер. — Мы до сих пор считаем, что скорее всего это политическое убийство?

— И да и нет. Сейчас наша рабочая версия заключается в том, что убийца родился в Ираке или потомок иракского уроженца, служивший в армии, или в полиции, или там и там. ФБР полагает, что в США он живет по меньшей мере несколько лет, если не всю жизнь. Умственные способности выше средних, очень дисциплинирован и, возможно, антиамерикански настроен. Но мы полагаем, что политический уклон может быть скорее прикрытием, чем целью.

— Прикрытием чего?

Рихтер давил на нас, хотя должен был понимать, что ответов у нас пока немного.

— Возможно, желания убивать. Похоже, ему нравится то, что он делает. Но, что более важно, ему нравится быть в центре внимания.