Двойной удар

Сообщение было написано в знакомом язвительном стиле.

«Детективы!

Думает ли кто-то, кроме меня, что вы не уделяете этому делу должного внимания? По моему подсчету, у ПУ шесть очков, у полиции — ноль. Да-да, я сказал „шесть“. Или, может, пять с половиной — поскольку эта жертва еще не совсем мертва.

Я нашел этого жалкого подражателя без вашей помощи, что было не трудно — требовалось только немного подумать, однако больше, чем думаете вы. Подозреваю, что на большее вы и не способны.

Но я сделаю для вас вот что. Через час вы получите еще одно сообщение — с адресом. Там найдете этого подражателя, и если вам повезет, он еще будет жив. Я пока не принял решения. Мертвый или живой? Мертвый или живой? Увидим.

Теперь понимаете, почему люди так боятся меня? Я превосхожу вас, и они это знают. Это ваша проблема. И всегда будет вашей. Снова и снова. В течение многих лет, потому что я планирую заниматься этим долгое время. А вы тем временем делайте то, что у вас лучше всего получается: сидите и ждите, что я сделаю дальше.

А пока…

Живите и дальше, ублюдки».

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Бри позаботилась о том, чтобы почти все свободные полицейские машины в городе были зарезервированы. Я позвонил Сэмпсону, сказал, чтобы он ждал нашего звонка. Хотел связаться с Кицем и узнать, можем ли мы проследить, откуда поступает электронная почта, но услышал автоответчик, а у его помощника — тоже. Я отвечал на звонки суперинтенданта Дэвиса, из управления, из мэрии, а потом Наны. Сообщение ПУ уже передавали по радио. Конечно. Он оповестил всех, кого мог.

Нам сообщили с нижнего этажа, что на улице нас ждет целая армия журналистов.

В конце концов Бри и я перестали отвечать на звонки. Мы сидели в кабинете и ждали, как этому мерзавцу и хотелось. Вкладывали силы в изучение последней электронной почты, искали скрытый смысл, какие-то симптомы его душевного состояния — все, что могло нам пригодиться, лишь бы снова не прийти к неверным выводам.

Образ действий ПУ был в основном тем же. Его сообщение представляло собой особый вид маскировки — электронный, — но исходило из того же нарциссического сознания. ПУ был глубоко обеспокоенным человеком, но это не означало, что он не получал от своих действий своеобразного удовольствия.

Стрелки часов показали три.

Потом четыре.

Потом пять.

ПУ явно играл с нами, говорил понятным языком: «Здесь моя власть». Мы с Бри в конце концов начали сомневаться: поступит ли еще одно электронное сообщение.

Поступило оно в половине шестого.

Сообщение, которого мы ждали, состояло из нескольких слов. Он знал свое дело.

«Угол Девятнадцатой и Индепенденс-авеню. Сейчас».

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

У меня никогда еще так не сводило живот: во всяком случае, я ничего подобного не припомню. ПУ был самодостаточным мерзавцем, но теперь я не сомневался, что ко всякому этому делу приложил руку Кайл Крейг, и я не понимал, почему и с какой целью. Черт бы его побрал!

Поездка на угол Индепенденс-авеню и Девятнадцатой улицы представляла собой устроенный папарацци кошмар вроде того, который, возможно, стал причиной смерти принцессы Дианы и Доди Аль-Файеда в темном и жутком туннеле в Париже. Мы ехали через город по диагонали к юго-востоку, завывали сирены, и нас все время сопровождало невероятное окружение. Черт возьми, мы походили на дудочников в пестрых костюмах, за которыми гнались крысы, хотевшие сделать нашу фотографию и опубликовать ее в таблоиде «Нэшнл инкуайрер». Если они считали, что мы не будем останавливаться и штрафовать их за нарушение правил дорожного движения, то были правы.

Когда мы подъехали, на месте происшествия уже находились шесть нарядов полиции, они закрыли ближайшие перекрестки для пешеходов и машин.

Но где, собственно, место происшествия? Что здесь произошло?