Двойной Вася без сахара

Когда загремело, а со стен посыпались жуткие маски и, кривя свои уродливые рты, накрыли бесчувственного босса медным тазиком, поняла, что совершила непоправимое. Мало того что прибила босса ядрёным подарочком его противного клиента с масляными глазами и блином вместо волос, я ещё и убила отца моего ребёнка! Да, я идиотка, но все равно категорически против абортов! Лучше буду матерью-одиночкой, чем убийцей своего малыша… Но убийцей таки-стала. Папы своего малыша. Ощутив дурноту, покачнулась и брякнулась в обморок.

Мир возвращался медленно и неохотно. Я пошевелилась и, хрипло застонав, попыталась подняться.

– Какого хрена? – противным тонким голоском заверещала какая-то девица.

Горько усмехнулась: так вот почему босс на ковре стоял в раскорячку и в полной боеготовности! Бабу ждал, продолжения ночного банкета, бык такой, хотел. Получил меня, да сразу на другую переметнулся. Лишь бы во что-то воткнуться! И кто она? Наверняка та самая, из айтишного отдела, с накачанными губами! Василию нравится, когда его внизу… облизывают.

Зло откинула жуткие маски, которые ненавидела всей душой, да поднялась. Но при взгляде на девушку, потеряла дар речи. Я смотрела на лицо, которое каждое утро видела в зеркале! Глаза вытаращены, рот открыт, фигура застыла в странной изломанно-кукольной позе. Мой старый пуховичок, и дорогущие, подаренные Сантаной, сапоги на десятисантиметровой шпильке. Хихикнула, и тут же заткнулась: голос прозвучал низко и грубо. Посмотрела на свои руки, тронула золотистый ролекс, провела пальцами по своему лицу… «Своему» условно, поскольку раньше щёки эти были гладкими, а не колючими.

– Побриться не успел, – пропищала девушка с моим лицом, и у меня снова закружилась голова.

Девица тоже разглядывала свои руки, потыкала грудь и захохотала так истерично, что я поморщилась. Неужели у меня настолько противный голос? Казалось, он намного приятнее для слуха… Девушка с моим лицом резко замолчала, булькнула и, согнувшись, оросила щедрой струёй и ковёр, и какой-то древний фолиант на нём.

– Твою мать, зеленушка, – прохрипела девушка, – что, ХУ его дери, происходит?!

– Я беременна, – чужим голосом ответила я и тоже засмеялась. Осеклась и мрачно посмотрела на своё тело: – То есть, ты беременный! Получи, бык-осеменитель! За всё приходит расплата, понял? За всё! Это твоё проклятие…

Глава 13

Василий

Я сплю! Сплю! Или нет, мне таки прилетело волшебным ХУ в лоб и теперь у меня галлюцинации, очень реалистичные и… О-о-о! Большие и чувствительные!

– Прекрати мацать мою грудь, кобель!

Я даже подпрыгнул. Ни фига себе голосище! И тут же шлепнулся на задницу. Как можно стоять на этом орудии пыток? Зачем вообще надо было цеплять каблуки?

– Бред! – проблеял пищащим голосом, – Какое такое проклятье?! За что?!

– За то, что обрюхатил меня, сволочь!

Я возвышался над самим собой очень рассерженной и мрачной горой. Вулканом, который готов был вот-вот взорваться.

– Я пользовался резинками! – проблеял, отползая подальше. Рука угодила во что-то холодное и склизкое. – Бу-э-э-э!

Подтвердил свои слова новой порцией содержимого из Васькиного (или уже моего?) желудка. Проклятье, как же мерзко-то! И смех у меня отвратительный! Как будто в пустую бочку бздят…

– А это ты сам ему скажешь, когда родишь!

– У нас сын? – отупело переспросил, косясь на остатки ХУ.

Может его можно суперклеем склеить? Рожать я как-то не согласен! Нет-нет, только не это!

– А я почем знаю? – Васька проследила за моим взглядом и бросилась поднимать осколки. – Давай! – шипела, пытаясь приладить один на другой. – Верни мне обратно мое беременное тело! Я хочу… Ой! Писать…

Ну да, кофе я знатно выхлебал, уже три раза бегал. Вот и на четвертый поход созрел.

– Ну так иди, чего встала? С ним ты уже знакома!

Метнув в меня убийственный взгляд, Васька заторопилась в уборную. М-да, виляющий попой мужик – отвратительное зрелище. А со спины я ничего… Плечи такие широкие, зря, что ли, штангу таскал, крепкая задница и сильные руки… Внизу живота екнуло. Да так, что я ойкнул. Не знаю, как возбуждаются женщины, но походу именно так! Расстегнул джинсы и сунул руку в трусы, мокренько… Да Васька потекла! Или это я потек? От самого себя же?!

Волосы на голове стали по стойке смирно от ужаса. Срочно чинить волшебный ХУ! А руки так и лезли к груди. Сжать, поиграть с сосочками. Черт, какие же они чувствительные… Как две маленькие, бархатные горошинки… Вот так ноготком их очень приятно царапать.

– Убью! – рыкнуло на меня появившееся в дверях чудовище. Я оперативно вытащил шаловливые ручонки из бюстгальтера.

– Оно само! И… и… это ты! Твои, как там эти… гормоны! – Рывком натянул Васькины джинсы. – Так, все, ищем Эдуарда! Найдем его, найдем продавца этого расколотого дрына и узнаем, как все исправить! Ты тоже ширинку застегни!

Нападение – лучшая защита. Василиса сразу заткнулась. А я оперативно достал из шуфляды ежедневник.

– Вот, – царапнул наманикюренным ногтем одну из записей. - Черт! Замкадыш! Понастроят коттеджей, хрен знает где. Ладно, бегом в гараж, сейчас только права…