Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий

«Председатель: Вы утверждаете, что к антисоветской деятельности примкнули с 1932 года? А ваша шпионская деятельность — ее вы не считаете антисоветской? Она началась гораздо раньше.

Тухачевский: Я не знаю, можно ли было считать ее шпионской… Я сообщил фон Цюллеру данные… о дислокации войск в пограничных округах… Книжку — дислокацию войск за границей можно купить в магазине…

Председатель: …Еще в 1925 году вы были связаны с Цюллером и Домбалем и были одновременно агентом и польской, и германской разведок. Ведь вы же знали, что имеете дело не с просто любопытным, а с офицером иностранной разведки.

Тухачевский: Совершенно правильно. Я повторяю — не хочу смягчать свои показания. Я только хочу объяснить, что в то время у нас с немцами завязывались тесные отношения. У нас был один общий противник — Польша, в этом смысле были и в дальнейшем, как я уже говорил, разговоры с генералом Адамсом. С генералом Адамсом мы говорили о наших общих задачах в войне против Польши, при этом германскими офицерами вспоминался опыт 1920 года, говорилось, что германское правительство тогда не выступило против Польши. Я опять повторяю, что это можно квалифицировать и должно квалифицировать как шпионскую деятельность…

Председатель: Какие цели вы преследовав, информируя германских офицеров о мероприятиях Красной Армии?

Тухачевский: Это вытекаю из наших разговоров о совместных задачах по поражению Польши. До прихода Гитлера к власти у нас были тесные отношения с германским генеральным штабом…».

Все-таки он предельно честен, и его оценку того, что он делал, можно принять как абсолютно точную.

Из стенограммы судебного процесса:

«Член суда Дыбенко: Вы когда-либо считали себя членом нашей партии?

Тухачевский: Да.

Дыбенко: …Как вы можете сочетать эту измену, предательство и шпионаж:… с тем, что вы носили партийный билет?

Тухачевский: …Конечно, здесь есть раздвоение: с одной стороны, у меня была горячая любовь к Красной Армии, горячая любовь к отечеству, которое с Гражданской войны я защищал, но вместе с тем логика борьбы затянула меня в эти глубочайшие преступления, в которых я признаю себя виновным.

Дыбенко: Как можно сочетать горячую любовь к родине с изменой и предательством?

Тухачевский: Повторяю, что логика борьбы, когда становишься на неправильный путь, ведет к предательству и измене».[66]

Из показаний Тухачевского на суде: