Двойной запрет для миллиардера (СИ)

Андроник так же без малейших усилий взваливает Марка на плечо и несет в машину. С предосторожностями садит на сиденье и поворачивается ко мне.

— Не переживай, малышка Каро, выздоровеет твоя собака. Если будет правильно раны зализывать.

— Спасибо, дядя Андроник, — чтобы его обнять, приходится встать на носочки. И шепчу в ухо: — Простите…

— Все правильно, деточка, ты все правильно делаешь, — он гладит меня по голове как маленькую, резко разворачивается и скрывается в доме, громко хлопнув дверью.

— Что за странный дед? — удивленно смотрит на меня Марк. — Я не понял, он пьяный или нет?

Я только пожимаю плечами и трогаюсь с места.

***

Домой едем молча. Громову если не лучше, то как минимум, не хуже. Не знаю, на чем Андроник настаивает свои зелья, но лицо Марка больше не напоминает гипсовую маску, и дышит он относительно ровно. Хоть глаза держит по прежнему закрытыми.

Мы уже подъезжаем к воротам дома, как вдруг меня осеняет. Что если мои непрошеные гости вернулись и поджидают, когда я вернусь? Если не босс, то Лысая Башка на это точно способен.

— Марк, спускайся на пол, живо, — тормошу его за плечо.

С удовольствием отмечаю, что температура больше не поднимается, его кожа не обжигает ладони. Разве что внутренним жаром, но кого интересуют мои глубины?

— Зачем, Каро? — непонимающе моргает он, но я уже толкаю его вниз, и он послушно опускается на пол.

Въезжаю во двор и загоняю машину под навес. С колотящимся сердцем выхожу и иду к дому, цепко высматривая, не мелькнет ли внезапно чужой силуэт.

Но в доме пусто, и я возвращаюсь за Громовым. Он явно измотан, передвигается с трудом, хоть я и подгоняю машину к крыльцу почти впритык. Я тоже на пределе, мне уже кажется, будто я всю жизнь таскаю на себе этого тяжеленного мужчину.

Он в изнеможении заваливается на стул возле моей кровати, и я стаскиваю с него штаны. Футболку Марк снимает сам, и я вижу, что она влажная. Парень основательно пропотел, ему бы снова не помешал душ. Но сил на это нет ни у него, ни у меня.

— Подожди, я сейчас, — ухожу в ванную, набираю воду в ковшик.

Беру чистое полотенце и обтираю спину, грудь, руки. Громов молчит, но его взгляд слишком красноречиво благодарный. Повторяю несколько раз и обтираю насухо.

— Все, теперь ложись спать, я заварю тебе чай, — встаю с корточек. Ноги я обтирала в последнюю очередь.

Внезапно мои руки попадают в плен широких крепких ладоней, и я удивленно поднимаю глаза.

— Спасибо тебе, малыш, — Марк осторожно вынимает из рук полотенце, целует внутри сначала одну, потом вторую. — Теперь я твой должник до конца своих дней.

— Что ты, — смущенно мямлю, отбирая руки, — ничего ты мне не должен.

— Ты спасла мне жизнь, Каро, — он не отпускает, смотрит прямо в глаза твердым взглядом.

— Да я просто… — продолжаю мямлить, но Громов решительно обрывает.

— Тебе надо научиться принимать благодарность, Каро. В этом ничего плохого нет.

Не могу вынести его взгляда и отвожу глаза.

— Марк, ну правда…

— Пообещай, что ты примешь от меня любую благодарность, Карина. Примешь и не будешь отказываться, — Громов сжимает руки, и я удивленно вглядываюсь в его напряженное лицо. Его глаза сейчас такие темные, что зрачок сливается с радужкой.

— Хорошо, обещаю, — сдаюсь я, — только отпусти, мне надо заварить чай. И я тоже хотела бы принять душ.

— Иди, — Марк выпускает меня с видимым сожалением и перебирается на кровать, а я спасаюсь бегством на кухню.

Пока закипает вода в чайнике, быстро принимаю душ в гостевой комнате. Спать буду в родительской, оттуда окна выходят во двор. Не прохлопаю, когда с утра придут работники.

Завариваю чай и пока он настаивается, делаю бутерброды с маслом и козьим сыром. Что-то посложнее Марку пока не стоит есть, чтобы не перегружать желудок. Да и честно, у меня нет уже никаких сил.

Ставлю чашку с чаем на поднос, выкладываю бутерброды и несу в свою комнату. Временно бывшую. Но когда толкаю ногой дверь, натыкаюсь на заледеневший взгляд.

Марк полусидит в кровати, опираясь на подушки, и исподлобья смотрит на экран телевизора. Там диктор сухим будничным тоном комментирует кадры с разбитым спорткаром. Уже пустым.

— В результате аварии от удара о дерево Марк Громов скончался на месте. Тело его брата Мартина пока не нашли.

Следом идут кадры с аквалангистами, которые ныряют в том месте, над которым разбился автомобиль.

Молча ставлю поднос на столик, беру телефон и захожу в облако. Пролистываю записи видеорегистратора, там набежала целая толпа — полицейские, медработники и те же аквалангисты.

— Они решили, что это не Марти, а я, — говорит Марк безжизненным голосом, — потому что знают, что я всегда за рулем, когда мы едем вместе.

— Как вас можно спутать? — не скрываю удивления. — Вас что, никто не может отличить?

Теперь очередь Громова смотреть удивленно. Если не сказать, с подозрением.

— Могут. Родители и доктора.

— Какие доктора?

— Я же постоянно прохожу медосмотры, малыш. На меня есть целое досье, медицинская карта называется. Там все мои переломы и вообще, вся история. Достаточно сравнить.